Из истории гуситского революционного движения - [94]
Перед вступлением на чешский трон Сигизмунд был вынужден признать в ряде грамот многие из требований дворян и горожан. В грамоте привилегий Праге от 6 июля 1435 г. признавалась первенствующая роль среди других королевских городов[877]. Было обещано, что с жителей столицы не будет взиматься чрезвычайных поборов. Отменялась уплата ренты с домов в пользу казны и духовенства. В грамоте от 22 июля 1436 г.[878] столице и иным чешским городам было разрешено не принимать обратно беглых горожан и возвращать им имущество. Привилегии по существу закрепляли за бюргерством его ведущие позиции р городах и фиксировали поражение старого патрициата. Грамотой от 20 июля 1436 г. Сигизмунд подтвердил права и привилегии чешских сословий[879], исключая духовенство: «9. Хотим также милостиво подтвердить их свободы, порядки, нрава, привилегии и грамоты». Обещано было восстановление прежних границ чешского королевства и возвращение в страну знаков королевского достоинства и иных драгоценностей, которые король вывез прежде из страны. Дворянство получило право участия в записях в государственные книги актов, касающихся купли-продажи, дарений и завещаний их недвижимой собственности, чего оно добивалось давно, но безуспешно. Всему чешскому населению была обещана амнистия за участие в восстании.
Было бы неверно отождествлять обязательства Сигизмунда с теми результатами, которых достигла бюргерская оппозиция и гуситы вообще. Несмотря на обещания амнистии, Сигизмунд и паны жестоко расправлялись с таборитами. Все же ряд важнейших обещаний Сигизмунду пришлось выполнять, поскольку он стремился удержать чешскую корону и власть феодалов в стране, что требовало консолидации всех феодальных сил.
Следовательно, важнейшие итоги деятельности бюргерской оппозиции в области политической выразились в демократизации городской жизни в целом, в закреплении за горожанами прав третьего сословия и упрочении сословной монархии, которая тогда еще не исчерпала в Чехии всех своих положительных возможностей. В целом заметно повысилась роль бюргерства в политической жизни страны. Известная положительная роль в достижении указанных результатов принадлежала и бюргерской оппозиции, главным образом на первом этапе гуситского движения. Нельзя, однако, забывать предательства бюргерской оппозиции в конце гуситского движения. В конечном счете, положительные результаты, которых достигла страна в результате многолетней и героической борьбы, были завоеваны широкими слоями чешского населения, в основном крестьянством и плебсом городов. Без их мужественной борьбы с внутренней и европейской феодально-католической реакцией бюргерская оппозиция не смогла бы получить сколько-нибудь существенных результатов.
Вместе с тем отметим, что значительное расширение, прав массы дворянства было чревато при определенных условиях развития страны отрицательными последствиями. Действительно, в дальнейшем дворянство сталкивается с городами, добивается над ними победы в союзе с панами, что приводит к бурному росту дворянского засилья в чешских землях вообще.
Национальные требования бюргерской оппозиции[880].
В буржуазной исторической литературе большое внимание уделялось национальным мотивам в гуситском движении но трактовались они обычно в националистическом духе. Либеральные буржуазные историки — чех Ф. Палацкий[881], в России — Первольф[882], поляк Прохазка[883], немцы К. Грюнхаген[884] и А. Бахман[885] и иные объясняли национальные проблемы гуситов как выражение борьбы всего чешского населения против всего немецкого, затушевывая классовый характер движения.
В эпоху империализма националистические тенденции буржуазии усилились и вылились в космополитическую трактовку гусизма, наиболее полно выраженную чешским реакционным историком И. Пекаржем. Он рассматривал гуситское движение как выражение национальной борьбы между чехами и немцами и относился к нему резко отрицательно. И. Пекарж пытался доказать, что гуситство было вообще чужеродным элементом в чешских землях, занесенным извне. В немецкой буржуазной историографии националистический взгляд на гуситское движение у фашистских авторов вылился в реакционнейшую расистскую концепцию. Характеристика гуситства как следствия расовой ненависти чехов к немцам дается и в современной реваншистской западногерманской историографии[886].
Единственно научную концепцию дает марксистско-ленинское учение о нации и национальном вопросе. В современной чехословацкой литературе сделана успешная попытка марксистского анализа этой проблемы в статье И. Мацека
