Из истории гуситского революционного движения - [92]
В период крестового похода, когда обстановка была особенно сложной и напряженной и планы бюргерской оппозиции в области социально-экономических преобразований оказались под угрозой провала, ее лидеры были вынуждены согласиться на время на методы вооруженной борьбы с крестоносцами, заявили о лишении Сигизмунда прав на чешскую корону и публично говорили о праве народа не только прогнать, но даже убить, уничтожить несправедливого короля. В гуситских сатирах приводили в этой связи примеры из истории древнего Рима и из истории самой Чехии[862].
В той обстановке, в какой находилась тогда страна, признание права народа на вооруженное восстание против дурного короля было положительным фактом. Было бы грубой ошибкой отождествлять этот факт с правом на восстание, которое было записано в пользу магнатов, в защиту феодальной анархии в Великой хартии вольностей в Англии или в Золотой булле Андрея II в Венгрии[863]. В гуситских документах это требование звучало как право на справедливую войну в защиту интересов подавляющей массы чешского народа. Все же в планах бюргерской оппозиции оно могло быть признано лишь в чрезвычайных условиях 1420 г., перед угрозой вооруженного разгрома и захвата гуситской Чехии крестоносцами феодально-католической Европы, так как сама идея вооруженного восстания была им чужда. Характерно, что умеренные гуситы, после того как они отвергли притязания Сигизмунда на чешскую корону, неоднократно посылали свои посольства к польскому королю и великому князю литовскому с предложением принять корону чешских земель. В 1422 г. они приняли князя Зигмунда Корибутовича в качестве наместника великого литовского князя.
Следовательно, гуситское дворянство и бюргерство выступают перед нами как сторонники давно установившейся, привычной и отвечающей их интересам на данном этапе феодальной монархии. Мы не можем согласиться с мнением И. Кейржа, что бюргерская оппозиция в Чехии пыталась тогда создать нечто сходное с итальянскими городами-республиками. В Италии была совершенно иная социально-экономическая обстановка и расстановка классовых сил, да и степень политической зрелости бюргерства. В Чехии, на наш взгляд, не было предпосылок и потребностей для осуществления плана создания городов-республик. Бюргерская оппозиция не подвергала сомнению монархическую власть, и необходимость ее была для нее бесспорной. Предполагалось и в дальнейшем сохранение в чешских землях сословной монархии. Больше того. Умеренные гуситы, и здесь их позиция совпадает с взглядами Яна Гуса, считали необходимым дальнейшее упрочение королевской власти. Новое, за что они боролись в эти годы, заключалось в их тенденции значительно расширить права городов и дворянства и повысить роль городов в политической жизни страны.
Ведь еще в сатирах и жалобах на Сигизмунда в 1420 г. указывалось, что он не считался с правами и привилегиями горожан, присвоил себе корону вопреки обычаю, не имея на то согласия городов и общин, и не принес необходимой присяги[864]. Указывалось, что в присяге короля должна быть дана гарантия, «чтобы (он) города, общины, панов, шляхтичей, паношей и всяких земанов при их правах, свободах сохранил[865]». Характерно, что и здесь не упоминается сословие духовенства. В решениях Чаславского сейма 1421 г., 9 специальных статьях обвинений против Сигизмунда сообщалось, что он покушался на основные права и вольности чехов. «Те свободы и права наши, на которых водворены чешские и моравские земли, которые мы от предков королей и князей чешских сохранили, он искоренял и различные сословия притеснял.»[866] На первом этапе гуситского движения умеренные гуситы поддерживали положение Гуса о том, что несправедливый король может быть низложен.
Наряду с общим стремлением повысить роль городов в политической жизни страны, совершенно недвусмысленно заявляется о необходимости признать среди них ведущую роль Праги. В одной из своих сатир умеренные гуситы напоминают Сигизмунду о том, что Прага, столица страны — это глава всего чешского королевства[867]. Это утверждение подкрепляется ссылкой на экономическую роль Праги. Король, который не имеет в своих руках Праги, — «безглавый» король. В защите главенствующей роли Праги, в требовании повысить политическое значение городов следует видеть выражение прогрессивной тенденции, выражение борьбы за дальнейшую централизацию страны и упрочение единства страны. Эта тенденция отчетливо проявляется и в практической деятельности гуситов в 1419–1437 гг.
Какова была практика умеренных гуситов в рассматриваемом вопросе? В ходе и итоге гуситских войн чешский народ достиг значительных успехов в направлении демократизации общественной жизни, возможной в рамках феодального общества. Почти во всех королевских городах было ликвидировано засилье немецкого патрициата. Из политической активной деятельности было в значительной мере вытеснено высшее духовенство, по крайней мере в крупных городах. Это давало простор для национального развития чешских городов, для известной демократизации городской жизни в целом. Материалы Праги говорят о том, что в то время действительно значительно повысилась роль городского плебса и бюргерства. Городской плебс стал на время равноправным участником собраний горожан, что означало значительный шаг вперед по сравнению с прежними порядками: Он участвует в выборах консулов, гетманов и иных представителей городской и государственной власти. Собрание горожан всей Праги — Великая община — решает важнейшие вопросы: о распределении собственности, об организации борьбы против крестоносцев, о посылке посольства в Польшу и Литву для переговоров и др… Так, в 1420 г. собрание горожан выносит решение об изгнании из столицы семей эмигрантов, т. е. бежавшей от восставшего народа городской верхушки: «И там же было постановлено, чтобы жены, мужья которых выехали из города, также сыновья и дочери, родные которых выехали, ушли бы как из Старого, города, так и из Нового из-за подозрения в измене, разве только верность некоторых была бы достаточно гарантирована»
