Из города на Неве: Мореплаватели и путешественники - [18]

Теперь курс лежал на юго-восток, к Южным Сандвичевым островам. Все плавание — а оно длилось около месяца — проходило в очень неблагоприятных условиях: при низкой температуре, постоянных штормовых ветрах, поднимавших крупное волнение, при снегопаде и густых туманах. Все чаще стал попадаться не только плавающий лед, но и огромные плавучие ледяные горы — айсберги. Все это крайне затрудняло опись открываемых земель и требовало постоянного и напряженного внимания. Малейшее упущение могло привести к гибели не приспособленных к таким условиям кораблей.

Плавание принесло немало интересного. Так, были обнаружены три острова, притом один — с вулканом… Интерес к новым открытиям заразил буквально всех; даже среди матросов нашлись свои летописцы: «Нашли три острова новых, — записал в своем дневнике матрос с «Востока» Егор Киселев, — никакими мореходцами не посещены. И один остров — горит земля, дым валит, как тучи ходят. На сем острову есть премножество разных птиц, особливо пендвин (пингвинов. — Авт.) — с желтыми хохлами, ходит как человек, кричит похоже на гагару, крылья маленькие, не летает, и премножество сафонных кур. За оные острова дано награждение, кто их прежде свидел, пять талеров, и записаны в журнал».

Эти острова были названы по имени офицеров — участников экспедиции: один, каменистый, покрытый снегом, около двух миль длиной — островом Лескова, в честь лейтенанта шлюпа «Восток»; второй — островом Торсона, в честь лейтенанта этого же шлюпа (был переименован в остров Высокий после осуждения Торсона за участие в восстании декабристов); третий — островом Завадовского, в честь помощника командира шлюпа «Восток». На этом третьем острове и находился действующий вулкан, из жерла которого, по словам Беллинсгаузена, «бесперерывно поднимались частые смрадные пары… пары сии составляли непрерываемое густое облако и издалека были подобны выходящему из трубы парохода дыму, только в большем виде».

На берег острова Завадовского высаживались астроном И. Симонов, капитан-лейтенант И. Завадовский, мичман Д. Демидов и мичман П. Новосильский, сделавший подробное описание пингвинов — птиц, еще мало известных в те времена в Европе.

От этих островов, названных по имени тогдашнего морского министра островами Траверсе, шлюпы легли на прежний курс — к юго-востоку — и спустя несколько дней подошли к Южным Сандвичевым островам. Кук горделиво писал в своем судовом журнале: «Риск, связанный с плаванием в этих необследованных и покрытых льдами морях в поисках Южного материка, настолько велик, что я смело могу сказать, что ни один человек никогда не решится проникнуть на юг далее, чем это удалось мне. Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы. Густые туманы, снежные бури, сильные стужи и другие опасные для плавания препятствия неизбежны в этих водах. И эти трудности еще более возрастают вследствие ужасающего вида страны… Было бы безрассудно с моей стороны рисковать всеми результатами экспедиции ради открытия и обследования берега, который, будучи открытым и обследованным, все равно не принес бы пользы ни мореплаванию, ни географии, ни другим отраслям науки…»

Эти предупреждения Кука (о них, конечно, знали и Беллинсгаузен, и Лазарев) не устрашили русских исследователей, хотя они ежеминутно убеждались в опасностях, их подстерегавших.

В конце декабря днем они увидели на юго-западе высокий, покрытый снегом и окруженный тяжелыми льдами, берег острова Сандерс. Определили его координаты, а художник Михайлов зарисовал в свой альбом очертания берегов.

Новые важные открытия принесло дальнейшее плавание. Перечислить все, обнаруженное моряками, невозможно — но уже вскоре им пришлось поправлять Кука. Так, он считал мыс Монтегю частью острова Сандерс, но выяснилось, что это — самостоятельный остров. «Берег Южный Туле» оказался группой островов. Убедившись, что Куком допущены ошибки, и исправив их на карте, экспедиция направилась на восток.

Далее путь «Востока» и «Мирного» пролегал южнее 60° южной широты и проходил в тяжелейших условиях. Путешественников сопровождали густые туманы, ураганные ветры, холод, сильное волнение моря и льды, льды… А за Южным Полярным кругом их ждали встречные южные и восточные ветры, а также скопления гигантских айсбергов, рядом с которыми шлюпы казались лодками.

На широте 60°39′ сплошные льды намертво преградили кораблям путь. «Мы скитались во мраке туманов, — пишет Симонов, — между бесчисленным множеством огромных плавающих льдин, беспрестанно в страхе быть раздробленными громадами, простирающимися иногда до трехсот фунтов в вышину над поверхностью моря. Хлад, снег, сырость, частые и жестокие бури беспрестанно нам сопутствовали в местах сих». Вскоре корабли «получили несколько легких ударов», — говорит в своем рапорте Беллинсгаузен… «Мирный» раздробил форштевень.

Награда за это испытание была уже недалека. 15 января на 69°23′ южной широты и 2°10′ западной долготы шлюпы впервые приблизились к антарктическому ледяному берегу.

Материк предстал перед участниками экспедиции как сплошное ледяное поле. Более 140 лет спустя в том районе именем Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена был назван шельфовый ледник.