Из дневника военного врача - [4]

Сегодня утром полетела шестерка наших. Не вернулось звено: Сачко, Вол­ков, Гребенщиков. Один взорвался в воздухе, один будто бы спланировал, а тре­тий — неизвестно где делся. Среди летчиков началось волнение. Ничего не пьют и не едят. Заговорили ребята. Надо думать!..

17. VIII. Дождь. Дождь. Все залило. Вчера ходил на минное поле. Подо­рвался Подолякин. Сегодня будут хоронить.

Сегодня снимаюсь и лечу в Хламово. Перелетаем все.

Хламово. Здесь все иначе. Земля суше, чем в Глазово. Грязи на аэродроме, естественно, нет. Пошел в санчасть. Встреча с людьми прошла весело. Говорили и смеялись. Все были довольны, что я приехал. Так и вечер наступил.

18. VIII. Встал рано. Через несколько часов перелетели все наши. Так нача­лись жизнь и работа в Хламово.

19. VIII. В полдень дошло, что будем перебираться. Перебазироваться так перебазироваться. К четырем быть готовыми. Собрались и вечером выехали в сторону Юрьево. Ехали всю ночь. Заблудились. Приехали утром, только не в Юрьево, а в Железинки.

20. VIII. Ознакомился с Железинками. Грунт твердый, сухой. Аэродром, ничего себе. Ознакомился с санчастью. Ничего хорошего. Скучно. Хочу спать, умираю.

23. VIII. Хороший сегодня день. Синева неба высоко-высоко. Вдалеке синий туман трясет темной гривой над лесом. А там поплыли Илы. Уже воюем два дня. Позавчера был налет на Сещинский аэродром. Цапкин мне рассказывал о том, что сам видел, как два самолета взлетели от взрыва. Уничтожено около 50 само­летов. Там, наверное, не успел ни один подняться.

Санчасть здесь не обустроена. В одной комнате живут хозяева, а во второй размещаются амбулатория и лазарет. Грязно и полно мух.

29. VIII. Сегодня очень жаркий день. По улицам Железинки болтаются пятни­стые петухи и куры. Гудят мухи. Плачут дети. Словом, жизнь идет.

10.ІХ. Курово (за Калугой). Из Железинок переехали в Хламово. Сняв сапоги, я посмотрел вокруг, а дневника нет.

— Потерял!..

Однажды идем в Хламово, а Ропотяк и говорит:

— Ты потерял дневник?

— Я.

— Приедем в Курово, отдам.

И вот он снова у меня.

Вчера выехали из Хламово. Были в Калуге. Гористый город. Ночевали у Охлобинина. Старушка отдала нам кровать.

— Спите, детки. Гитлер, гад, затеял войну.

Спали хорошо. Утром приехали в Курово. Кругом грязь. Располагаемся. Мироновский рассказал о гибели Григория Михайловича Бегуна — 3 сентября в Горелово. Сгорел. Там же, в Горелово, и похоронили.

11.ІХ. Познакомился со старшим врачом Лопновым. Интересный человек. [...] Глаза живые, выразительные. После разговора с ним понял, что он очень грамотный человек.

Вечером мы встретились. Лопнов играл на скрипке. Я слушал этюды, и мне было не до войны, далеко улетели от нее мысли под звуки скрипки.

14. ІХ. Сегодня отправил людей в дом отдыха. На одном дыхании написал рассказ «Тело». Какой он получился, посмотрим.

19.ІХ. Был в санчасти. Трехлетнему Вите вправляли парафимоз. Очень пла­кал. Дали хлорэтиловый [...].

23.ІХ. Сегодня солнечный день с легким ветерком. К нам прибыл новый командир полка капитан [...]. Был сбор всего полка. Говорили коротко.

Лес пожелтел. Опадает листва. И такое разноцветье вокруг — глаза устают. Сегодня выступал цирк. Посмеялись от души.

24.ІХ. Поднялась полная красная луна. Ветер усилился. Дорога белой поло­сой вилась в конце деревни. По улице пронеслись машины. Куда-то переезжал мотобатальон. Небо застелили темные тучи, накрапывает дождь.

27.ІХ. Надумал поехать в Кольцово. На самом деле: там молодые летчики, нужно их осмотреть, оформить санкнижки. Собираюсь после обеда лететь, только как мы усядемся с Долгушевым в У-2? Можно сделать некоторые выводы насчет Курово. Грязная деревня, больше напоминает небольшой хлев. Однако люди живут. Девушек и женщин — хоть отбавляй. Я только наблюдал, об актив­ности не может быть и речи.

Вчера лег и долго ворочался в постели. Не спалось. В нашем доме ночевали шоферы. Один рассказывал:

— В финляндскую войну одному оторвало ногу. Узнала жена и, проведав его в госпитале, не захотела больше с ним жить. «Тогда давай поцелуемся в послед­ний раз», — сказал раненый. Жена нагнулась. Муж вместо поцелуя откусил ей кусок щеки. После этого они стали жить вместе.

6. Х. Дует сильный ветер. Высушивает серую землю. Зеленая трава аэродро­ма вымочена дождем, высушена солнцем, сломана ветром и теперь напоминает поседевшие волосы. Утром стелется туман.

Дует ветер. Березовый бор желтый-желтый. Сбрасывает лист под ноги и шумит. Солнце еще греет.

Завтра часть наших вылетает. Я, кажется, остаюсь здесь. Надоело, давно надо сменить место.

7. Х. Утром возле столовой встретил Лобынцева.

— Я вас искал. Наш командир разбился.

Я быстро пошел в штаб. Овегушев говорил с Воронцовым про гроб. А мне сказал, что самый маленький солдат покидает свой адрес. Что поделаешь? Нужно было, когда приехали, найти квартиру и доктору, а то он скитается где попало. Руднев где-то около Серпухова разбился. Вошел в штопор и не вышел. Нет у нас командира полка. Нет. Кого сейчас назначат?.. Кого бы ни назначили, а лучшего не будет. Не пришлось с ним поработать. За ним полетели на самолете. Я жду на аэродроме.

* * *

Что там, дома?

Сколько раз я думал о родном доме, сыне, Шуре. Кажется, ночью бы вылетел на У-2, сел на окраине — посмотрел на дом, на своих. Тогда душа бы и успокои­лась, даже если бы и застал там одно пепелище.