Из Астраханской губернии - [11]

— Извѣстное дѣло, проговорилъ кто-то: — брусомъ хватитъ, гдѣ тутъ живому быть!

— Брусья-то какъ поразщипало! продолжилъ разсказчикъ:- вотъ вамъ зажигательныя спички!… Тутъ трескотни было!… Да еще спасибо что переводы были сдѣланы не на станцію, а такъ на разводъ: а то еще больше надѣлало бы бѣдъ!…

— Эка бѣда случилась!…

— Послѣ разборка пошла…

— Какая разборка?…

— А такая разборка: кого прямо на погостъ понесли, а кого черезъ больницу…

— И все-таки на погостъ?

— Все-таки на погостъ…

— Какъ, всѣхъ?

— Нѣтъ, какой и выздоровѣлъ… нельзя же безъ того!… Только самая малость.

— Тѣмъ и кончилось?

— Нѣтъ, послѣ пошла другая разборка: родственникамъ стали деньги выдавать за убитыхъ; а кого поранило, тѣмъ на вылечку, да и такъ на подмогу выдавали.

— Тоже въ больницу клали?

— И въ больницу клали, а все-таки денегъ давали; нельзя не дать.

— Какъ можно не дать?!… до той бѣды человѣкомъ былъ, а тутъ калѣкой сталъ.

— Тѣхъ денегъ и не заработаешь.

— Тѣхъ денегъ!… Не токма тѣхъ денегъ; душу свою не прокормишь!…

— Да, и не прокормишь…

— Тутъ-то, братцы мои, смѣху было! заговорилъ одинъ изъ чернорабочихъ при чугункѣ и пристани. — Тутъ было смѣху!.. разсказчикъ отъ одного воспоминанія и теперь расхохотался… — Приходятъ бабенка, продолжалъ онъ:- молоденькая бабенка. Такъ посмотрѣли въ книгѣ. — „Тебѣ говоритъ, слѣдуетъ сто рублей, — получай!“ — А баба-то: „Да развѣ я мужа куплю за сто рублей?“ — „Ты бабенка красивая, говорятъ ей: поторгуйся и дешевле добудешь!“ — Мы всѣ такъ и покатились со смѣху!… Мы смѣемся, а баба кричитъ!… Насъ еще больше смѣхъ разбираетъ, а баба больше кричать!… Насилу выпихнули ее за дверь!… сунули ей сто рублей да и выпихнули за дверь… Послѣ еще долю смѣялись: какъ кто скажетъ: „куплю за сто рублей мужа“ — всѣ такъ животики и надорвутъ со смѣху!…

— Изъ какихъ вы? спросилъ я разсказчика.

— Былъ-съ барскій, а теперь сталъ царскій! бойко и нахально отвѣчалъ тотъ.

— При какой должности состояли?

— Я былъ дворовый человѣкъ.

— При какой же должности?

— При конюшнѣ конюхомъ… Куплю себѣ мужа за сто рублей! закончилъ онъ, и самъ себя наградилъ за свой разсказъ громкимъ и продолжительнымъ смѣхомъ.

Считаю нужнымъ прибавить, что изъ всѣхъ слушателей никто не раздѣлялъ смѣха двороваго человѣка, состоявшаго при конюшнѣ конюхомъ.

Въ Царицынъ мы пріѣхали, какъ уже я прежде говорилъ, вмѣсто четырехъ часовъ — въ одиннадцатомъ. Мы отправились на почтовую станцію, ночь была очень темная и я на этотъ разъ не видалъ города.

Изъ Царицына до Астрахани сухимъ путемъ, говорятъ, дорога убійственная, а мнѣ приходилось ѣхать этой дорогой, но здѣсь меня счастье выручило: въ Царицынѣ встрѣтился со мной господинъ, который устроилъ такъ, что я могъ ѣхать на пароходѣ, и это тѣмъ труднѣе было, что съ верху не приходило еще ни одного парохода, а тотъ, который намъ попался, былъ „Волга“ — товарно-пассажирскій, пріѣхавшій изъ Астрахани, и возвращавшійся назадъ. Мнѣ хотѣлось этому господину прислать, на память нашей встрѣчи, книжку, и я просилъ его вписать въ мою записную книжку свой адресъ; книжки записной у меня теперь нѣтъ, кому послать — не знаю: безъ вины передъ нимъ виноватъ!

Въ Царицынѣ, не выходя со станціи, я пробылъ сутки: дожидались отхода парохода, на что одинъ изъ моихъ спутниковъ сильно негодовалъ. Какъ ни былъ онъ бережливъ, а не ѣвши, какъ говорятъ, и попъ умретъ, то и ему надо было что-нибудь для обѣда купить; онъ отправился на базаръ, а мы съ его товарищемъ сѣли пить чай; къ намъ подсѣлъ станціонный староста, я мы за чаемъ разговорились о здѣшней желѣзной дорогѣ.

— Эта дорога — такая несчастная, говорилъ староста:- рѣдко хорошо проѣдетъ.

— Отчего же такъ?

— Да вотъ до первой станціи отъ Царицына къ Калачу мѣсто жидкое.

— Укрѣпить надо! замѣтилъ мой спутникъ, прихлебывая съ блюдечка свой чай.

— Какъ укрѣпить?

— На то мастера есть!

— Ничего и мастера не подѣлаютъ; вотъ вы ѣхали съ самимъ помощникомъ начальника; тоже офицеръ по дорожной части: въ Калачъ ѣхалъ — провалился, изъ Калача въ Царицынъ поѣхалъ — тоже сѣлъ! Никакъ нельзя мѣста укрѣпить!

— Смотрите, какую штуку купилъ! едва бормоталъ спутникъ, вернувшійся съ базара; онъ не могъ слова сказать, не столько отъ скорой ходьбы, сколько отъ радости.

— Какую?

— Смотрите!

Съ этими словами онъ торжественно развернулъ мокрое полотенце и показалъ намъ рыбу.

— Смотрите!

— Что заплатилъ? спросилъ его товарищъ.

— Пять копѣекъ, торжественно и какъ-то побѣдоносно отвѣчалъ онъ своему товарищу.

— Кажется, недорого, отвѣтилъ тотъ.

— Какая это рыба? спросилъ станціоннаго старосту спутникъ-покупатель, показывая рыбу.

— Вобла.

— Дешево купили?

— На пять копѣекъ, пожалуй, пятокъ купилъ бы другой! отвѣчалъ староста.

— Какъ?.. пятокъ?!.

— Да ты пойми. За пять копѣекъ люди покупаютъ пять воблъ сушоныхъ, совсѣмъ готовыхъ; а эта, что она стоитъ?!. Да ты подойди къ берегу: сколько хочешь, столько и бери! Вотъ что твоя рыба стоитъ!.. А то заплатилъ пять копѣекъ!.. Обманули.

— Что ты?

— Вѣрное слово…

— Чортъ съ нею и совсѣмъ! забормоталъ покупатель: — чортъ съ ней съ проклятою.

— Съ рыбой? спросилъ я.

— Нѣтъ! съ торговкой!…

— То-то.

— Какъ она, проклятая, запросила пять копѣекъ, я и думаю: не ошиблась-ли торговка… сейчасъ за рыбу, досталъ пять копѣекъ, сунутъ ей въ руку, а самъ бѣжать… Думаю — вернетъ!