Иван Саввич Никитин - [45]
«ДЕЛО НАСТАЛО ЖИВЫМ»
«ПРИКОВАННЫЙ СОКОЛ»
«Властный голос жизни» — голос борьбы за свободу закрепощенного народа — все отчетливей слышится в стихотворениях Никитина зрелого этапа творчества. В период первой революционной ситуации в России эти произведения звучали как призыв сбросить оковы крепостничества. От последних «песен унылых», таких, как «Портной», «На пепелище», «За прялкою баба в поняве сидит…», поэт все активнее переходит к мотивам общественного протеста; даже в кладбищенский сюжет «Погоста» врывается оптимистическая нота:
Вершиной его последних лиро-эпических творений стал «очерк в стихах» «Хозяин», где старая для него тема семейного деспотизма приобрела драматическое вольнолюбивое звучание. В доме купца-самодура звучит песня загубленного им сына:
Никитин придавал своему «Хозяину» и прежде всего включенной в него символической песне о «прикованном соколе» принципиальное значение — не случайно именно это стихотворение он с успехом прочитал 9 апреля 1861 г. в Воронеже на благотворительном концерте в пользу воскресных народных школ (исполнил он также рассказ Н. Успенского «Обоз»). «Возвращаясь с литературного вечера, — вспоминает очевидец-современник, — мы с большим волнением повторяли:
Но нужно было услышать самого автора, чтобы почувствовать всю волнующую силу этих стихов. Бледный, с горящими глазами, голосом, в котором слышались тоска и негодование, поэт воспроизводил незабываемую картину просторов степной дали и неба и рядом с этим рвущегося на волю сокола».
Никитинская октава «На старом кургане…», если говорить о сроках ее публикации в журнале «Время», стала его своеобразным гражданским завещанием. Положенный на музыку Василием Калинниковым «Прикованный сокол» позже превратился в популярный романс. Рассказывают, когда русские изгнанники находились в Женеве на положении политэмигрантов, они с большим чувством исполняли его в кругу друзей.
Предстоящая реформа 1861 г. горячо обсуждалась в кругу воронежских друзей Никитина. Еще в 1858 г. Н. И. Второв, сам десять лет тому назад отпустивший в Казани на волю своих дворовых людей, составил записку в пользу освобождения крестьян. Он же 6 августа 1858 г. писал из Петербурга воронежскому знакомому Н. Е. Гаршину (родственнику писателя В. М. Гаршина) о возможных кровавых последствиях «столь ненормального положения крепостных крестьян, которое ни в коем случае не могло долго удержаться». Характерны иронично-хлесткие комментарии Н. И. Второва на полях статьи либерала-реформатора К. Д. Кавелина «О крепостном праве в России». Так, в сноске к абзацу, раскрывающему невыгодность подневольного труда земледельцев, имеется пометка, в которой содержится явный намек на медлительность в проведении реформы представителей царской верхушки. Оценка статьи и направления мысли буржуазного реформатора видна из реплик его критика: «можно ли писать такой вздор…», «хоть и чувствует, что мало знает, а все учит» и т. п.
Вопрос о судьбе «прикованного сокола» живо интересовал Никитина; его письма к Второву и другим корреспондентам полны тревожных размышлений об освобождении русского мужика из-под ярма крепостного рабства. Причем в начальный период обсуждения этой проблемы поэт еще испытывал некоторые иллюзии относительно решения крестьянского будущего «сверху» и был захвачен намечавшимся демократическим процессом, хотя, правда, и беспокоился за его свободное течение («Не будет гласности, — писал он, — не будет и толку; без нее возгласы о взятках и проч. и проч. — выстрелы на воздух»). Когда в Воронеже, как и в других городах, возник соответствующий комитет, поэт испытал разочарование в результатах его деятельности. «О наделе землею нет и помину, — сообщал он Второву о демагогических разглагольствованиях местных помещиков. — Заметьте, что это мнение — почти общее. Как Вам покажутся наши господа с таким умом и гуманностию такого рода? Здешние крепостники во главе с князем И. В. Гагариным делали все, чтобы реформа обернулась новой изощренной кабалой для крестьян». О воронежских «либералах» язвительно писал герценовский «Колокол» 1 марта 1861 г.
Никитин жадно ловил все известия, касавшиеся глубоко волновавшей его проблемы, выражал крайнее нетерпение, если запаздывали свежие сообщения от Второва, вместе с чиновниками-сослуживцами занятого в министерстве внутренних дел черновой работой этого рода: «Скажите, ради Христа, что у Вас нового, в каком положении вопрос об улучшении быта крестьян, — теребил он друга, раздраженно отзываясь о воронежских обскурантах: — Некоторые помещики поговаривают, что, Бог даст, все останется по-старому; слышите ли: Бог даст!»
Примечательно, что поэт одним из первых разглядел истинное лицо Шедо-Ферроти (псевдоним реакционного литератора, агента царского министерства в Брюсселе Ф. И. Фиркса), познакомившись с французским оригиналом его статьи «Этюды о будущем России», в которой с целью предотвращения революции проводилась гнусная идея личного освобождения крестьян без земли в течение двадцати лет. Объясняющийся по-французски русский барин, комментировал Никитин, пуще всего страшится слова «свобода», боится раскрытия литературой общественных язв. Можно предположить, что свое возмущение позицией «русского барина» автор строк «Падет презренное тиранство…» передал молодому приятелю Л. П. Блюммеру, выступившему позже, как и Д. И. Писарев, против клеветнической брошюрки Шедо-Ферроти (Фиркса), направленной в адрес Герцена.
Эта книга о бесстрашном партизане-разведчике, Герое Советского Союза Николае Ивановиче Кузнецове, умело действовавшем в годы Великой Отечественной войны в глубоком тылу у немецко-фашистских захватчиков в городах Ровно и Львове.
Книга писателя и литературоведа Виктора Кузнецова «Тайна гибели Есенина» (М., «Современник», 1998) вызвала большой интерес в России и за рубежом. В исследовании впервые использовались недавно еще секретные архивно-документальные источники из труднодоступных фондов (ВЧК-ГПУ-НКВД, МВД и др.).В своей существенно дополненной и переработанной книге В. И. Кузнецов представляет новые факты и аргументы, убедительно доказывающие убийство великого русского поэта. К основному тексту работы прилагаются воспоминания и материалы современников, дополняющие его биографический портрет.
Книга писателя и литературоведа Виктора Кузнецова «Тайна гибели Есенина» (М., «Современник», 1998) вызвала большой интерес в России и за рубежом. В исследовании впервые использовались недавно еще секретные архивно-документальные источники из труднодоступных фондов (ВЧК — ГПУ — НКВД, МВД и др.).
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
В книге рассказывается о жизни и творчестве выдающегося американского писателя Э. Хемингуэя. В работе представлены новые, ранее не опубликованные материалы. Книга поможет не только яснее представить жизненный путь писателя, но и глубже понять философский смысл его произведений.