Иван Кондарев - [332]

— Неужели вы сами не можете сориентироваться? Вы что, ослепли, не слышите, где стрельба? Окрестные села в огне. Немедленно перебрасывайте орудия за город! — Балчев остановил своего взмыленного коня возле поручика и угрожающе наклонился к нему.

— Прошу вас не вмешиваться, господин ротмистр. Если бы это было нужно, связной сообщил бы! — огрызнулся поручик, но, встретившись с ним взглядом, сник и приказал запрягать.

Пока эскадрон приближался к шоссе, Балчев поставил себе новую задачу — решил пройти через город и помочь преследовать повстанцев в направлении Звыничева и Гайдари. Он хорошо знал окрестности К., где не раз бывал со взводом на учениях, и вмиг сообразил, что разбитые повстанцы попробуют скрыться в Симановском лесу. Оттуда изредка доносилась ружейная и пулеметная стрельба. Да и мысль увидеть отца не выходила у него из головы.

Минут через десять эскадрон вошел в верхнюю часть города. У калиток и возле оград толпились мужчины, женщины, дети, выглядывали из-за дощатых заборов и двориков, где краснела герань и мирно отбрасывали тень виноградные лозы. Только что вошедший тырновский батальон поставил на перекрестках улиц свои патрули.

— Никому из домов не выходить! — приказал Балчев, и солдаты принялись оттеснять и загонять людей в дома.

Расспросив унтер-офицера одного из патрулей, где находится командир батальона, он повел эскадрон через мост и вскоре оказался на нижней площади. Возле казино на ступеньках и тротуаре толпились молодые и пожилые люди. «Эти играли в нарды и ждали, как обернется дело», — со злобой подумал Балчев, въехал на тротуар и огрел нагайкой какого-то парня.

— Коммунисты захватывают город, а вы развлекаетесь! Подлецы! Что вы здесь торчите? — заорал он, стегая людей нагайкой. Испуганная толпа, толкаясь, хлынула в раскрытые двери казино.

На балконе зааплодировали. Из какого-то окна полетели цветы, и он отдал честь, гордясь тем, что выступает спасителем родного города, и негодуя на этих ротозеев, которых отхлестал нагайкой. Его вороной, взмыленный и потный, слыша за рекой военную музыку, пошел парадным шагом.

«Как могло случиться, что при таком гарнизоне и таком количестве офицеров запаса, этих старых ворон, коммунисты захватили город? Ах, поскорей бы узнать, был ли арестован отец и кто дерзнул оскорбить его чем-либо», — думал Балчев. Теперь он расправится и с этими ничтожествами, которые принудили его служить вдали от своих родных. Передав командование эскадроном командиру первого взвода и приказав ждать его на краю города, он с вахмистром и двумя ординарцами подъехал к околийскому управлению, где был командный пункт тырновского батальона.

Обвалившаяся от взрывов штукатурка, выбитые стекла. убитая лошадь, разбросанные бумаги и патронные гильзы перед входом — вся эта картина потрясла его и помогла яснее представить, что происходило здесь ночью.

За разбитой дверью городской управы, висящей на одной петле, видны были возбужденные лица штатских* и Балчев услышал знакомый голос Гуцова, который хрипло орал на кого-то. По лестнице сновали ординарцы, оглушительно стуча сапогами.

На письменном столе в кабинете околийского начальника лежал развернутый план города. Командир тырновского батальона, грузный капитан с красивыми усами, которого Балчев знал еще с военного училища (тот был выпущен годом раньше), отчитывал только что вышедшего из тюремной камеры Кантарджиева. Адъютант, склонившись над планом, что-то искал на нем.

— Допустить, чтоб горстка людей обезоружила целый взвод с двумя пулеметами, раздела их до подштанников, имея в своем распоряжении еще столько жандармов! Как вам это нравится?! — воскликнул, обращаясь к Балчеву, капитан, удивленно подняв черные брови и протянув ему руку. — У вас не может быть никаких оправданий, господин Кантарджиев! Никаких!

Кантарджиев в кителе с оторванными погонами, без портупеи, поблекший и постаревший, жалко оправдывался. Балчев смерил его презрительным взглядом и спросил о своем отце.

— С нами его не было. Наверное, сидел в полицейском участке и уже ушел оттуда, — сказал Кантарджиев.

— Город окружен, и, пока не стемнело, надо выловить всех укрывшихся в домах коммунистов. Большая часть мятежников в городе. Только в пяти километрах к западу они еще оказывают сопротивление. Там скопилось немало крестьян… С минуты на минуту ждем прибытия полковника Викилова, и вы сможете представиться ему лично, — сказал капитан, когда Балчев осведомился о положении дел.

Полковник Викилов прибыл почти тотчас же. Шумно дыша и сопя, он вошел со своим адъютантом в кабинет. Следом вошел Александр Христакиев.

— Карательные команды сформированы? Всех арестованных мятежников — в казармы, всех чинов запаса, имеющихся среди них, — отдельно… Здорово же подвели вы меня, сударь! Не слушались ни моих советов, ни распоряжений. Ах, вас разжаловали? Надо было, чтоб они вам еще и усы сбрили. Любуйтесь теперь, господа, нашим позором, — сказал он, заметив, что Кантарджиев без погон. — Артиллеристам — разбить мятежников у Симановского леса, нечего больше мешкать!.. Вы правильно распорядились, ротмистр Балчев, совершенно правильно… Следуйте с эскадроном к Звыничеву и свяжитесь с майором Гологановым. От него получите дальнейшие распоряже* ния, — приказал Викилов, выслушав доклад Балчева.