Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию - [55]

Мужество солдат король и гетман пытались поддерживать личным примером. Замойский не раз бывал у самых траншей, куда доставал неприятельский огонь, подвергая свою жизнь опасности. Чтобы поднять боевой дух армии, было объявлено о подготовке еще одного приступа — хотя и без большой надежды на удачу. 27 октября за рекой Великой была поставлена батарея, с которой начали бить по городской стене в новом месте. Уже на следующий день была пробита дыра, но слишком узкая; кроме того, оказалось, что русские за каменной стеной построили еще одну, деревянную, шириной в сажень, отчего задача сделать пролом оказалась еще труднее. Тем не менее венгры попробовали расширить отверстие и даже совершили несколько атак, пытаясь зажечь деревянную стену. Но русские не дали им этого сделать: они осыпали наступающих, стоило им приблизиться к стене, пулями и камнями, обливали кипятком. Превосходство было на их стороне: на один выстрел венгров они отвечали десятью.

8 ноября венграм, которыми командовал Борнемиса, удалось обрушить значительную часть стены. Они бросились в образовавшийся пролом, но дальше этого дело не пошло, ибо за стеной оказались частокол и туры[125], которые венгры тоже взяли, но потратили на это столько усилий, что дальше пройти не смогли и вынуждены были отступить. Весь успех в результате свелся к тому, что солдатами были захвачены и утащены обнаруженные между турами мешки с солью, которая к этому моменту была в лагере Батория на вес золота.

На следующий день Баторий объявил, что в скором времени отправится в Польшу, чтобы вернуться оттуда с подкреплениями. Это вызвало сильное волнение в армии. Короля обвиняли чуть ли не в бегстве. Солдаты стали выказывать явное неповиновение и пренебрежение своим начальникам. Помочь могла бы выплата задержанного за долгое время жалованья, но денег не было. Из Варшавы привезли 60 000 злотых, которой едва хватило на жалованье наемному войску — венграм и немцам. Королю оставалось надеяться только на силу своего убеждения. Он опять собрал ротмистров и стал убеждать их в необходимости зимовать под Псковом. Что денег нет, говорил он, в этом виноваты сборщики податей, которые нерадиво исполняют свои обязанности. Но лучше потерпеть, нежели подвергнуть себя большой опасности во время отступления. Псков — это ворота в Ливонскую землю, а поэтому, если принудить к сдаче этот город, вся Ливония достанется Речи Посполитой без пролития крови. Баторий взывал к патриотизму военных, но вряд ли эти его аргументы возымели бы действие, если бы не уверение, что скоро начнутся переговоры о мире и, следовательно, есть надежда на окончание военных действий. Как бы то ни было, король сумел уговорить офицеров, а те, в свою очередь, успокоили солдат.

Желая облегчить доставку армии продовольствия, Баторий задумал взять Печерский монастырь, бывший этому серьезной помехой. Монастырь, стоявший в 56 верстах от Пскова, у дороги, которая вела в Ригу, представлял собой значительную крепость с каменной стеной и башнями. Здесь находился гарнизон из 200 стрельцов и было немалое число простого люда. Монастырь доставлял немало хлопот армии Батория. Русские, выходя из него, нападали на фуражиров и грабили купцов, везших товары в королевский лагерь, а потом безнаказанно скрывались за толстыми стенами.

28 октября король выслал к монастырю конных немцев и поляков под командой Фаренсбаха. Начало этого предприятия сложилось удачно. Фаренсбах разбил под монастырем вышедших из него стрельцов, положив на месте около 80 человек и нескольких взяв в плен. После Баторий отправил ему на помощь немецкую пехоту и три орудия, которые своими залпами довольно легко обрушили часть монастырской стены. 5 ноября Фаренсбах отправил своих людей на приступ, но тут его ждало разочарование. Осажденные — причем не только стрельцы, но и священники, иноки и простые люди — мужественно отбили нападение. Вместе с другими на стену отправился и племянник герцога Курляндского Вильгельм Кетлер, но лестница, по которой он лез, обломилась, да так, что он упал за монастырскую стену и, таким образом, очутился в плену. Баторий послал Фаренсбаху новое подкрепление под командой Борнемисы и еще четыре пушки. Обстрел монастыря производился теперь уже из семи орудий, и спустя два дня в стене был сделан еще один пролом. Однако и новый приступ был отбит с большими потерями для атакующих. Очевидно, им не хватало сил, чтобы сломить сопротивление осажденных, воодушевляемых сильным религиозным чувством и верой в чудесное покровительство высших сил[126].

Таким образом, Фаренсбаху пришлось вернуться в лагерь несолоно хлебавши, а доставка продовольствия в лагерь по-прежнему происходила с большими затруднениями. Уже после отъезда короля Замойский сделал еще одну попытку взять монастырь, но уже путем обещания монахам и гарнизону различных милостей, но и тут успеха не добился. Осада монастыря затянулась до конца войны[127].

1 декабря король оставил армию, а за ним отбыли и некоторые отряды, так что численность войска уменьшилась. 4 декабря произведен был смотр тем, кто остался; в коннице насчитали 7000 человек, и она находилась в состоянии лучшем, чем можно было предположить; только среди прислуги было много больных. Пехота выглядела гораздо хуже; к тому же значительная часть ее разбрелась.