Иван Федоров - [2]
Эти послесловия были одной из форм, в которых первоначально создавалась и развивалась русская литература. Русские книжные люди учились в литературной форме выражать свои мысли, взгляды, идеи в те времена, когда из-за господствовавших церковных взглядов еще невозможно было выступать в роли светского писателя, но уже испытывалась такая потребность. Благодаря послесловиям читатель находил в церковной книге и злободневное произведение своего современника.
Но не одни церковные книги пришли к нам вместе с христианством. Под видом церковной литературы, маскируясь под нее, с самого начала проникла к нам из Греции обильная нецерковная литература. Это были повести, сказки, легенды; действующие лица их большей частью взяты из церковных книг. Поэтому они долгое время принимались за подлинные церковные книги. Однако при ближайшем рассмотрении оказывалось, что идеи их нередко противоречили официальной точке зрения церкви. Такие произведения названы апокрифами.
Один из апокрифов, между прочим, упоминает о письменности. Когда Адам начал обрабатывать землю, пришел дьявол и не дал ему пахать, говоря: «Моя есть земля, а божьи — небеса, рай…» Адам попытался возразить что и земля тоже, пожалуй, принадлежит богу, но дьявол настаивал на своем: «Не дам тебе земли пахать, аще не запишешь ныне рукописание, да еси мой». Адам быстро согласился, заявив: «Кто земли господин, того и я и чада моя».
Сочинитель этого рассказа совсем не в поповском духе заставил Адама быстро признать дьявола владыкой земли и предпочесть его. Таких апокрифов было много, и долгое время не делалось различия между ними и официальной церковной литературой. Только в дальнейшем, с распространением ересей, апокрифы стали преследоваться и запрещаться церковью именно потому, что на них начали ссылаться еретики в защиту своих взглядов.
В период введения христианства на Руси церковь помогла создать единое феодальное государство. Это дало церкви огромную силу, длительное господство во всех областях умственной деятельности, в том числе и в литературе и письменности. С разложением феодального строя начались нападки на феодализм; но, чтобы бороться против феодализма, надо было разрушать и авторитет церкви, освящавшей феодализм. Поэтому борьба против феодализма становится одновременно борьбой против церкви и принимает форму ересей. Под оболочкой богословских ересей крылось недовольство не только крестьян, но и горожан. Богословская борьба определялась в конечном счете чисто материальными, классовыми интересами ее участников.
Среди еретиков было много людей образованных, ценивших слово как орудие разума. Некоторые из них заходили в своей борьбе далеко вперед, у них начинали звучать материалистические нотки. Так, один из еретиков — Зосима — в XV веке отрицал воскресение мертвых, загробную жизнь, заявляя энергично и откровенно: «Ничего того несть; умерл кто, ин то умерл, по та места и был».
Тот факт, что апокрифы стали орудием в руках еретиков, а официальная церковь подняла на них гонение, показывает, что многие апокрифы отражали представления, а порой и смутные мечты угнетенной феодалами массы, в противоположность официальной религиозной литературе, поставленной на службу господствовавшему классу.
Церковники составили специальные списки запрещенных книг, требовали изъятия их из монастырей и церквей. Однако это мало помогало. Большинство попов и монахов просто не могли отличить апокриф от «правильной» книги. При тогдашней дороговизне книг сомнительно, чтобы их вообще с большой охотой уничтожали, особенно если апокриф оказывался переплетенным в толстый сборник вместе с другими произведениями. Иногда апокрифы приписывались какому-нибудь церковному авторитету, и тогда ими пользовались даже видные церковные писатели, не подозревая, что цитируют запрещенный апокриф, а вовсе не какого-нибудь Иоанна Златоуста.
Знакомый нам апокриф об адамовом рукописании цитировался нередко в XV–XVI веках. На него ссылался, например, в подтверждение своих взглядов известный русский писатель XVI века Иван Пересветов.
Наконец, вместе с церковными книгами и апокрифами на Русь проникли из Греции книги совсем светского характера.
Взять для примера одну из самых древних среди дошедших до нас русских рукописных книг — Святославов «Изборник». Он был переведен с греческого на болгарский, а затем, в 1073 году, переписан дьяком Иоанном для черниговского князя Святослава Ярославича. Сборник давал современному читателю исторические, географические и другие сведения об окружающем его мире, являясь своеобразной энциклопедией того времени.
В древней Руси был ряд подобных сборников; иногда они прямо так и назывались — «Изборники», а иногда носили заглавие: «Пчела», «Золотая Цепь», «Измарагд» (что значило изумруд). Между прочим, составитель Святославова «Изборника» говорит о своем труде: «Я же, как пчела трудолюбивая, с всякого цвета писанного собрал в один сот». Этот образ, очевидно, и обусловил заглавие подобных сборников «Пчела».
Почему книжник-переписчик сравнивается с пчелой, собирающей мед, также находит здесь свое объяснение: «Уразумевающий собранные в книге мысли проливает их в велемысленное сердце свое, как сот сладкий».
Повесть для подростков о жизни и смерти отважного революционера, нигилиста, вожака «Народной расправы» Сергея Нечаева, опубликованная в журнале «Пионер» за 1928 год. Придавленный тяжелым каблуком «царя-освободителя, стонал в рабстве огромный стотридцатимиллионный народ, и Нечаев был одним из крохотной горсти мужественных людей, отдавших свой мощный ум, силу, ловкость и невероятную энергию на борьбу с царским строем.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.