Иван Федоров - [14]
Боярин шел на войну вместе со своими людьми, которые подчинялись ему и были с ним связаны теснее, чем с командующим всей армией. Естественно, что на боярское войско нельзя было положиться. Нельзя было вести борьбу против боярства и опираться на старое боярское войско. Необходимо было избавиться от него и создать военную силу, целиком подчиненную царской власти. Такую военную силу русские цари и стали создавать в лице служилого дворянства (помещиков), поднимая и возвышая его.
К заботе о новом военном сословии призывают произведения XVI века. Чтобы укрепить военный служилый элемент, дать ему возможность нести свою службу, правительство должно было обеспечить его землей. Но земля находилась в руках бояр и монастырей, ее надо было отнять.
Создавая служилому дворянству материальную базу, русские цари тем самым подрывали экономическую почву под ногами бояр. Резкое обострение борьбы между двумя слоями феодального класса — боярством и служилым дворянством — нашло яркое отражение в полемических произведениях.
Публицистика того времени подняла и ряд других важнейших вопросов, возникших перед государственной властью, — об упорядочении правительственной администрации, судопроизводства, о необходимости нового законодательства.
Наконец, публицистика конца XV — половины XVI века в небывалой до того сильной и блестящей форме отразила весь сложный переплет классовой борьбы и общественных отношений в современном ей обществе.
Выше говорилось о борьбе за землю между родовым боярством и служилым дворянством. Еще раньше на той же почве борьбы за землю столкнулись интересы боярства и монастырей, которые начали усиленно прибирать к рукам боярские вотчины.
Но все группы господствовавшего феодального класса вместе беспощадно давили массу крепостного крестьянства. Положение крестьянства становилось все тяжелее. Именно ему приходилось нести тяготы войн, расплачиваться за увеличивающиеся военные расходы, обеспечивать существование все более разраставшегося служилого дворянства.
Крестьянство еще прочнее прикрепляется к земле новыми законами и путем закабаления. Кабала на старом русском языке — долговая расписка. Со временем это слово приобрело другой смысл. Подписавший долговую расписку уже не мог уйти от заимодавца, не расплатившись, а расплатиться было нечем, и он попадал в зависимость, в кабалу. Монастыри, помещики уже не только открытой грубой силой феодала заставляют крестьян работать на барщине, но все чаще выступают в роли ростовщиков, разоряют крестьян ростовщическими процентами, закабаляют и эксплуатируют вдесятеро сильнее прежнего. Иван IV, укрепляя государство, осуществляя в этом отношении прогрессивное дело, в то же время ухудшает положение крестьянских масс, к которым он относится с жестокостью и презрением заправского феодала. Он не останавливается даже перед собственноручной зверской расправой с челобитчиками, когда они пытаются обратиться к нему за облегчением своей доли.
Закрепощение крестьянства в этот период объясняется не только созданием нового слоя служилых дворян, а и расширением рынка, увеличением хлебной торговли.
Английский путешественник Ричард Ченслор, посетивший Россию в 1553–1554 годах, не без изумления наблюдал расцвет торговли:
«Москва находится в ста двадцати милях от Ярославля. Страна между ними изобилует маленькими деревушками, которые так полны народа, что удивительно смотреть на них. Земля вся хорошо засеяна хлебом, который жители везут в Москву в таком громадном количестве, что кажется удивительным. Каждое утро вы можете встретить от семисот до восьмисот саней, едущих туда с хлебом, а некоторые с рыбой… Сама Москва очень велика. Я считаю, что город в целом больше, чем Лондон с предместьями»[7].
Надо, однако, иметь в виду, что Ченслор наблюдал лишь узкую полосу вдоль большой дороги. В сторону от нее плотность населения и его зажиточность были, разумеется, ниже.
Стремясь произвести, точнее заставить крестьян производить как можно больше хлеба для продажи, помещики (и монастыри) усилили крепостной гнет, увеличили барщину и, не довольствуясь этим, стали все больше закабалять крестьян.
Монахи Иосифо-Волоколамского монастыря широко применяли на практике взгляды его основателя боярина Иосифа Санина (Волоцкого), в своих литературных произведениях яро отстаивавшего право монастырей владеть землями и даже людьми. Этот монастырь создан был в 1479 году близ родовой вотчины бояр Саниных, в восемнадцати верстах от города Волоколамска. Меньше чем в сто лет Волоколамский монастырь превратился в один из крупнейших монастырей-феодалов: он завладел обширными земельными угодьями во Владимирском, Волоколамском, Московском, Рузском, Тверском уездах. Крепостные крестьяне засевали тысячи десятин монастырской земли; одного товарного хлеба, поступавшего на рынок, монастырь собирал ежегодно десятки тысяч пудов. Обладая огромными денежными средствами, монастырь имел возможность переманивать крестьян от других владельцев и превращать их из зависимых крестьян в крепостных.
Тяжелое положение низов вызывало восстания. В год венчания семнадцатилетнего Ивана IV на царство, принятия им титула «царя всея Руси» (1547) в Москве произошло восстание «московских черных людей», как назвал их летописец. Восставшие побили многих бояр, и хотя по существу восстание направлено было именно против боярства, но вместе с боярами вынужден был бежать и царь. Лишь на третий день удалось Ивану IV собрать силы против восставших. Теперь уже «московским черным людям» пришлось бежать из Москвы в разные города.
Повесть для подростков о жизни и смерти отважного революционера, нигилиста, вожака «Народной расправы» Сергея Нечаева, опубликованная в журнале «Пионер» за 1928 год. Придавленный тяжелым каблуком «царя-освободителя, стонал в рабстве огромный стотридцатимиллионный народ, и Нечаев был одним из крохотной горсти мужественных людей, отдавших свой мощный ум, силу, ловкость и невероятную энергию на борьбу с царским строем.
Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX — начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас — и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».
Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.