Иван Федоров - [13]
Необходимо было нанести и в идеологической области сокрушительный удар боярству, его взглядам и притязаниям. С этой целью московские цари стали развивать и усиленно поддерживать пропаганду идеи самодержавной царской власти.
Иван III был женат на племяннице византийского (греческого) императора. В течение веков Византия пользовалась славой великой мировой державы. Особенное уважение питали к ней на Руси, которая была связана с Грецией многими культурными и идеологическими узами.
Правда, к моменту женитьбы Ивана III блеск Византийской империи был уже в прошлом. В 1453 году турки взяли столицу Греции — Константинополь, и мировая империя перестала существовать. Однако это только дало Ивану III основание утверждать, что он, в качестве ближайшего родственника последнего византийского императора, является преемником его династии и наследником императорской короны. Сын Ивана III Василий был внуком византийского императора и тем более мог вести свой род от греческих царей и утверждать, что владеет государством не в качестве удельного князя, а как наследник мировой императорской династии.
В другое время и в другой обстановке эти притязания, может быть, и не получили бы особого отзвука, но в период создания централизованного государства, когда московский князь и в самом деле превращался в царя-самодержца, когда легенда о византийском наследстве находила благодарную почву в самом ходе событий, ее подхватили и стали на ней воспитывать людей в Московском государстве.
Русские книжные люди XV–XVI веков не ограничились тем, что, наблюдая возраставшую силу царской власти, объявляли царя преемником византийских императоров. Наблюдая одновременно рост могущества русского государства, они объявили Россию преемницей мировой Византийской державы.
В подтверждение своих взглядов они в ряде произведений развили и обосновали своеобразную теорию о третьем Риме. В основе ее лежала старая религиозная легенда, сложившаяся еще во времена Римской империи. Эта легенда гласила, что различные древние монархии сменяли друг друга только до возникновения мировой Римской империи. Эта последняя будет существовать до самого «конца мира, вместе с которым должно прийти и царство божие». Но вот пала и рассыпалась на части Римская империя, а обещанный легендой конец мира не наступил. Тогда взоры обратились к новой мировой державе — Византии. Вот, говорили, второй Рим существует, все остается по-прежнему.
Легенда известна была с давних времен и на Руси, но она представляла для русских книжных людей отвлеченный интерес.
С падением Византии — второго Рима — легенду должны были вспомнить. Однако конец мира, во исполнение ее, все не наступал. Почему же? Очевидно, потому, что Римская держава продолжает существовать. Где же она? Действительность сама, казалось, подсказывала ответ.
Новым могущественным государством становится Россия. Были, конечно, и другие сильные государства, но как «неправославные» они не могли быть той державой, которая подготовит «царство божие». После падения православной Византийской империи единственным православным государством, и притом явно растущим и крепнущим, оказалась Россия. Естественно, что только Россия может быть третьим Римом, государством, которому предстоит мировая роль. Именно Россию подразумевала много веков назад религиозная легенда.
В такой неизбежной для того времени религиозной форме воспринимали русские люди наблюдаемое ими создание единого государства и выражали свои мысли и надежды на предстоящую ему историческую роль, на его великую будущность.
Религиозные легенды в те времена не вызывали сомнений в своей правильности: что они гласят, то обязательно сбудется. Поэтому именно такая религиозная оболочка придавала этим идеям о великой будущности России полную убедительность и несомненность. Факт, что существовала такая легенда, сам по себе был для русских книжников доказательством правильности развиваемых ими идей. На основе этой теории о третьем Риме видные русские писатели строили свои произведения. Таким образом, в религиозной форме уже складывалась политическая по существу своему литература.
Школа в Московской Руси. С картины В. Кустодиева.
Огромная заслуга этой литературы заключается в том, что она не ограничилась прославлением царской власти, а поставила перед ней ряд конкретных задач.
Так, настоятельно необходимо было создать новую военную силу для обороны страны. Боярство как военная сила уже не удовлетворяло. Малочисленное войско, достаточное, может быть, для междоусобных драк, было теперь непригодно для обороны государства на всем протяжении границ, которые нередко приходилось защищать одновременно от нескольких противников. Если предки Ивана IV могли выставить в поле единовременно тысячу пятьсот воинов, то сам он выставлял рать уже до трехсот тысяч человек.
Но для этого ему пришлось реорганизовать военное дело, ввести заимствованные на Западе усовершенствования. Нужно было сломать устарелую и негодную структуру, при которой войско возглавлялось боярами, не желавшими и на поле битвы, перед лицом военной угрозы стране, забыть свои споры и притязания. Бояре занимали военные должности не по способностям и военному таланту, а по родовому старшинству; они враждовали между собой, обижались на явное или мнимое предпочтение, оказанное одному перед другим. Не однажды русские войска терпели поражения только из-за того, что «обиженный» боярин не хотел поддержать другого в бою, предавал его противнику.
