Иван Болотников. Книга 1 - [16]
Кирьяк окинул стол недовольным взором, крякнул.
— Чего-то снедь у тебя постная, Митрий?
— Петров пост, батюшка. Без мясного живем, — развел руками староста.
— Нешто мясца-то не имеешь? Хитришь, Митрий. Мужичков, как липку обдираешь. Поди, амбарец у тебя не токмо для мышей срублен, — усмехнулся приказчик.
— Есть маленький запасец, милостивец. С духова дня копченое мясцо приберегаю. Говеем со старухой. Упаси бог какое варево с мясцом — грех великий содеется…
— Тащи, тащи, мясо, старик, в брюхе свербит. Опосля свой грех замолю.
— Как прикажешь, милостивец, — вздохнув, вымолвил Митрий и кряхтя зашагал в амбар.
Покуда хозяйка готовила мясное варево в печи, дородный, губастый Кирьяк, чавкая, поедал поставленную на стол снедь, запивал вином. А потом принялся приказчик и за мясо, кидая обглоданные кости под стол.
В избу заскочила статная баба в цветастом сарафане. Низко поклонилась приказчику и гостю, лоб перекрестила.
— Звал, батюшка Митрий Саввич?
Митрий покосился на приказчика.
— Не ко времени, Устинья, заявилась.
— А ты потолкуй с бабонькой, — милостиво разрешил Кирьяк, похотливо поглядывая на селянку.
— Завтра твой черед за скотиной досматривать, баба. Приходи наутро.
— Приду, батюшка, — согласно сказала Устинья и повернулась к выходу.
— Погодь, погодь, бабонька, — остановил крестьянку захмелевший приказчик.
Устинья застыла возле дверей.
Кирьяк широко зевнул, потянулся.
— Притомился я, Митрий. Соснуть хочу. Разбери-ка лежанку, бабонька. Руки у тя проворные.
Устинья озадаченно глянула на приказчика.
— Разбери, — сказал Митрий.
Кирьяк кашлянул, моргнул старосте. Тот понимающе кивнул, молвил старухе:
— Идем-ка, Сидоровна, во двор.
— Отпусти её, батюшка. Сама тебе все приготовлю, — вступилась за селянку Сидоровна.
— Ступай, ступай, старая, — ворчливо отмахнулся приказчик.
Сидоровна вздохнула, покачала головой и покорно удалилась из горницы в сени.
— Чья будешь, бабонька? Где мужик твой нонче? — вкрадчиво вопросил Кирьяк, наливая из ендовы вина в железную чарку.
— Тутошная, из Березовки. А государь мой после покрова преставился, — ответила Устинья.
— Царство ему небесное. Чать отвыкла без мужика-то. Выпей со мной, лебедушка. Садись ко столу.
— Грешно нонче пить, батюшка. Говею.
— Ништо. Замолю и твой грех, — молвил приказчик и потянул бабу к столу. — Пей, говорю!
Устинья вспыхнула, замотала головой. Приказчик грозно свел очи, прикрикнул:
— Пей! Княжий человек те велит!
Вздохнула Устинья и чарку взяла. Перекрестилась на киот, где чуть теплилась лампадка над образом Спаса, молвила тихо: «Господи, прости» и выпила до дна. Обычай, оборони бог, ежели господскую чашу не допить! Закашлялась, схватилась за грудь, по щекам слезы потекли.
А Кирьяк — теснее к бабе и огурчик соленый подает.
За первой чаркой последовала и вторая.
— Уволь, батюшка, не осилю, — простонала Устинья.
— Я те, баба! Первая чарка крепит, а вторая веселит.
Пришлось и вторую испить. Помутнело в голове Устиньи, в глазах все поплыло.
Кирьяк ухватил рукой за кику[27], сорвал её с головы, бросил под стол. Густой пушистой волной рассыпались по покатым плечам волосы.
— Экая ты пригожая, ладушка, — зачмокал губами приказчик.
Устинья рванулась в сторону, сердито очами сверкнула.
— Не замай!
— А ты не серчай. Я вона какой ядреный. Девки меня дюже любят. И ты приголубь, ягодка. Полтину отвалю, — заворковал Кирьяк и снова облапил бабу.
Устинья что есть силы жамкнула зубами мясистую руку. Кирьяк вскрикнул. На руке выступила кровь.
— У-у, стерва! — вознегодовал приказчик и, схватив тяжелую чарку со стола, ударил бабу по голове.
Устинья ахнула и осела на пол.
…В дверь тихонько постучали. Приказчик застегнул кафтан и отомкнул крючок.
В избу вошел староста, глянул на пьяную бабу, часто закрестился.
— Эк, блудница развалилась.
— Ты её водичкой спрысни, Митрий. Чего-то сомлела баба. Маленько поучил рабу, как бы не сдохла.
— Ай-я-яй, ай-я-яй, — засуетился староста. Зачерпнул из кадки ковш студеной воды и подошел к Устинье. — Экое тело благодатное, прости осподи!
— Лей, чего рот разинул!
Устинья застонала. Староста кинул ей зипун.
— Облачись да в свою избу ступай.
Устинья, словно во сие, ничего не видя перед собой, накинула на оголенные плечи мужичий зипун. Наконец пришла в себя, подняла голову. Приказчик попятился от её взгляда — жуткого, леденящего.
— Ох, и зверь же ты… Надругался хуже татарина, — яро произнесла Устинья.
— Убирайся, баба. Не злоби душу мою, — лениво проворчал Кирьяк.
— Уйду, злыдень. Да только и ты со мной.
Устинья шагнула к столу и схватила острый хлебный нож.
— Умри, ирод!
Кирьяк, однако, хоть и был во хмелю, но успел перехватить руку обезумевшей бабы. Нож слегка лишь царапнул по его широкой груди; пнул коленкой бабу в живот. Устинья скорчилась от боли и выронила нож.
Приказчик рассвирепел и крикнул холопов с улицы.
— Тащите женку на сеновал!
Наглумившись, холопы выкинули бабу на улицу. Не вынеся позора, Устинья бросилась к реке и, не раздумывая, кинулась в черный глубокий омут.
Глава 2
«Илья пророк»
Нелегко бы пришлось в тот час и Василисе — дочери Устиньи. С глазами, налитыми кровью, приказчик шумел, бранился. А затем осушил еще три чарки медовухи и приказал холопам привести к нему Василису:
Валерий Замыслов. Один из ведущих исторических романистов России. Автор 20 романов и повестей: «Иван Болотников» (в трех томах), «Святая Русь» (трехтомное собрание сочинений из романов: «Князь Василько», «Княгиня Мария», «Полководец Дмитрий»), «Горький хлеб», однотомника «Грешные праведники» (из романов «Набат над Москвой», «И шли они из Ростова Великого»), повести «На дыбу и плаху», «Алена Арзамасская», «Дикое Поле», «Белая роща», «Земной поклон», «Семен Буденный», «Поклонись хлебному полю», «Ярослав Мудрый», «Великая грешница».Новая историко-патриотическая дилогия повествует об одном из самых выдающихся патриотов Земли Русской, национальной гордости России — Иване Сусанине.
Эта книга писателя Валерия Замыслова является завершающей частью исторического романа об Иване Болотникове.
Третий роман цикла «Святая Русь» «Полководец Дмитрий» или «Сын Александра Невского» сообщает о сыне Александра Невского Дмитрии, победившем Ливонский орден в сражении под Раковором, которое западные учёные называют предвестником Грюнвальдской битвы. За цикл романов в трёх томах «Святая Русь» Валерий Замыслов постановлением губернатора Ярославской области был награждён литературной премии им. И. З. Сурикова первой степени. .
В романе «Горький хлеб» В. Замыслов рассказывает о юности Ивана Болотникова.Автор убедительно показывает, как условия подневольной жизни выковывали характер крестьянского вождя, которому в будущем суждено было потрясти самые устои феодально‑крепостнического государства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вместо аннотацииИсторики, краеведы, писатели и журналисты, исследователи эпохи ХYIII столетия дают Ваньке Каину (Ивану Осипову, родившемуся в деревне Иваново (или Ивановке), Ростовского уезда Ярославской губернии) разные оценки: «великий авантюрист», «не коронованный король московского преступного мира», «добрый молодец, защитник простого народа от господ», «удалой атаман волжской вольницы», «легендарная личность, не менее известная, чем, скажем, Стенька Разин, Гришка Отрепьев или Емелька Пугачев», «чуть ли не глава столичного Сыскного приказа», «безнравственный русский гений», и … «самый знаменитый ярославский писатель ХYIII века», так как многие старинные песни, как то «Не шуми мати зеленая дубравушка, «Ах, тошно мне, доброму молодцу, тошнехонько, «Вниз по матушке по Волге» и другие (всего около 54-х) известны в народе под именем Каиновых.«Его натура ослепительна, а жизнь легендарна.
Повесть «У Дона Великого» — оригинальное авторское осмысление Куликовской битвы и предшествующих ей событий. Московский князь Дмитрий Иванович, воевода Боброк-Волынский, боярин Бренк, хан Мамай и его окружение, а также простые люди — воин-смерд Ерема, его невеста Алена, ордынские воины Ахмат и Турсун — показаны в сложном переплетении их судеб и неповторимости характеров.
«Если ты покинешь родной дом, умрешь среди чужаков», — предупреждала мать Ирму Витале. Но после смерти матери всё труднее оставаться в родном доме: в нищей деревне бесприданнице невозможно выйти замуж и невозможно содержать себя собственным трудом. Ирма набирается духа и одна отправляется в далекое странствие — перебирается в Америку, чтобы жить в большом городе и шить нарядные платья для изящных дам. Знакомясь с чужой землей и новыми людьми, переживая невзгоды и достигая успеха, Ирма обнаруживает, что может дать миру больше, чем лишь свой талант обращаться с иголкой и ниткой. Вдохновляющая история о силе и решимости молодой итальянки, которая путешествует по миру в 1880-х годах, — дебютный роман писательницы.
Жизнеописание Хуана Факундо Кироги — произведение смешанного жанра, все сошлось в нем — политика, философия, этнография, история, культурология и художественное начало, но не рядоположенное, а сплавленное в такое произведение, которое, по формальным признакам не являясь художественным творчеством, является таковым по сути, потому что оно дает нам то, чего мы ждем от искусства и что доступно только искусству,— образную полноту мира, образ действительности, который соединяет в это высшее единство все аспекты и планы книги, подобно тому как сплавляет реальная жизнь в единство все стороны бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
«Огнем и мечем» — эта книга писателя Валерия Замыслова является завершающей частью исторического романа об Иване Болотникове.