Итальянское Возрождение - [256]
Здесь поэзия с бритвой сражается, За меня затевая великие споры, Говорит: «Почему отгоняешь ты От бумаги Буркьелло, любимого мною?»
После чего каждая из них оправдывает свои претензии на поэта-парикмахера. Спор заканчивают слова самого автора:
Поэзия Буркьелло была несомненно связана как с народной языковой традицией, так и с вытекающей из нее народной реалистической литературой, из которой вышли Чекко Анджольери или Фольгоре ди Сан Джиминьяно, но при всем том она была явлением в высокой степени оригинальным, создала свой особый стиль, так называемый «буркьелловский» (alia burchia), который в дальнейшем будет разрабатываться многими поэтами и породит значительное литературное направление.
Народное, антигуманистическое течение в литературе, так ярко отражающееся в творчестве Буркьелло, естественно, проявляется и в литературе прозаической. Особенно любопытной и по-своему влиятельной фигурой здесь является ставший прямо-таки легендарным Пьовано Арлотто (приходский священник Арлотто). Арлотто Майнарди (1396–1484) родился недалеко от Флоренции, в Муджелло, в 1426 г. стал священником прихода Сан Креши в Мачуоли, затем капелланом на разных флорентийских галерах, совершавших плавания на восток и запад. Много повидавший, наблюдательный и скептический, близкий к простому народу и разделяющий его взгляды на жизнь, Арлотто выражал свои мысли и впечатления в форме небольших рассказиков-анекдотов, напоминающих и новеллы Франко Саккетти, и латинские фацеции Поджо, но еще более простых, заостренных на одной остроумной фразе, на одной характерной или смешной черте.
Эти короткие анекдоты были, по-видимому, записаны со слов автора одним из его друзей и поклонников, человеком, обладавшим определенной литературной культурой, и выпущены в свет еще при жизни автора. Второй, расширенный и снабженный жизнеописанием Арлотто, вариант этой же записи был пущен в обращение уже после смерти автора и затем переписывался и переиздавался многократно как в конце XV, так и в XVI в.[435] В одном из своих рассказов, носящих автобиографический характер, Арлотто, оправдываясь в возводимых на него обвинениях, что он пьянствует в тавернах с неподходящими его духовному сану друзьями, говорит, обращаясь к своему собеседнику и другу Бартоломео Сассетти: «Я хочу убедить тебя в том, что все веселые люди, все те, кто клянутся телом господним, все те, кто ходят в таверны, все те, кто не понимают святых и не бьют себя в грудь, все те, кто смеются, а не всхлипывают, все те, кто не сгибают свои и без того согнутые шеи, и есть люди правильной жизни, справедливые и добрые. Но, друг мой Бартоломео, берегись тех, кто слушает две обедни каждое утро, кто говорит: "Клянусь моей совестью". Кто, подсчитывая (деньги. — М. Г.), говорит: "Двадцать девять, тридцать, слава господу»" Следи только за тем, чтобы они дальше не сказали: "Сорок одна, сорок две". Берегись тех, кто улыбается, но не смеется, тех, кто гнет шею и покорно опускает глаза. Поэтому весь этот народ, то есть бедные люди, ходящие в таверну, и есть превосходный народ, и не ругай меня (за общение с ними) никогда»[436].
В этих простых словах, доходчивых и ясных, заметно явное сходство с проповедями Бернардино Сиенского, но вместо смирения и покорности они призывают народ к бодрости, гордости и борьбе, в них слышны отзвуки героических дней восстания чомпи, затопленного в крови за полстолетия до Арлотто, но еще свежего в памяти флорентийских бедняков.
Весьма характерен и следующий анекдот: «Однажды спорили о взимании процентов епископ Фьезоле Монсеньор Гульельмо и Пьовано, причем епископ приводил многие авторитетные высказывания, а Пьовано опровергал их одно за другим, утверждая, что он будет возражать любому доктору и будет утверждать, что ссужать под процент не грех, даже если берут пятьдесят процентов, но что большой грех — возвращать взятый взаймы капитал и проценты»[437].
Конец XIV — начало XV столетия рождают немалое количество продолжателей этой традиции, однако мало кто из них отмечен крупным литературным талантом[438]. Выделить можно два наиболее интересных имени. Это — житель Лукки Джованни Серкамби и житель Сиены — Джентиле Сермини.
Первый, Серкамби, — луккский аптекарь (1348–1423)[439] — наивный и явно провинциальный в своих довольно неуклюжих новеллах, пересказывает старые, давно известные анекдоты или эпизоды из истории своего города, так что произведения его больше относятся к области историографии, чем беллетристики, сохраняя в то же время значительные черты последней.
Второй, Сермини (точные даты его жизни неизвестны),[440] — зажиточный гражданин Сиены, знаменитой своей веселой и нередко развратной жизнью, пишет новеллы, отмеченные большим литературным вкусом и немалой оригинальностью, но в своей значительной части весьма эротические. Наряду с короткими рассказами, описывающими любовные похождения, в его наследии встречаются и чрезвычайно яркие и жизненные зарисовки эпизодов из быта простого народа, свидетельствующие о редкой наблюдательности и симпатии к угнетенным, бедным крестьянам и ремесленникам его родной Тосканы. Особой славой уже у его современников пользовался его небольшой рассказик, описывающий любимое развлечение народа Сиены — кулачный бой на одной из площадей города. Весь рассказ построен только на возгласах, восклицаниях, криках как самих участников состязания, так и многочисленных зрителей. Весьма характерен и свидетельствует о ярком и своеобразном реализме автора и тот рассказ о крестьянах (новелла XII), который мы цитировали выше (см. гл. II).
Настоящая книга явилась плодом совместного творчества известнейших ученых-кельтологов, Майлза Диллона и Норы Чедвик. Это обобщающий и в некотором роде подытоживающий труд, вместивший все наиболее важные данные и сведения, собранные кельтологией к середине 60-х годов XX века. Наряду с широчайшим охватом материала великим достоинством этой книги является истинно научный подход авторов, основывающих свое изложение только на достоверной и проверенной информации, скрупулезном и тщательном анализе и сопоставлении источников.
Говоря о своеобразии Эфиопии на Африканском континенте, историки часто повторяют эпитеты «единственная» и «последняя». К началу XX века Эфиопия была единственной и последней христианской страной в Африке, почти единственной (наряду с Либерией, находившейся фактически под протекторатом США, и Египтом, оккупированным Англией) и последней не колонизированной страной Африки; последней из африканских империй; единственной африканской страной (кроме арабских), сохранившей своеобразное национальное письмо, в том числе системы записи музыки, а также цифры; единственной в Африке страной господства крупного феодального землевладения и т. д. В чем причина такого яркого исторического своеобразия? Ученые в разных странах мира, с одной стороны, и национальная эфиопская интеллигенция — с другой, ищут ответа на этот вопрос, анализируя отдельные факты, периоды и всю систему эфиопской истории.
В книге рассматривается время, названное автором «длинным 1894-м годом» Российской империи. Этот период начинается с середины января 1894 г., когда из-за тяжелого заболевания Александр III не мог принимать министерские доклады и наследнику цесаревичу Николаю было поручено ознакомиться с ними, то есть впервые взяться за выполнение этой исключительно царской миссии. Завершается «длинный 1894-й» второй половиной января – началом февраля 1895 г. В те дни, после выступления Николая II 17 января в Зимнем дворце перед депутациями, четко определился неясный прежде его идеологический курс.
В книге рассказывается о менее известных сторонах вмешательства США во внутриполитическую жизнь Чили, в результате которого в 1973 году в этой стране был совершен военный переворот и чилийский народ оказался под властью фашистской диктатуры. Основное внимание сосредоточено на показе преступной роли ЦРУ в подготовке заговора американского империализма против правительства Народного единства. Для широкого круга читателей.
В последние десятилетия существования Российской империи одним из самых болезненных общественных вопросов был вопрос о национальных правах. Многочисленное еврейское население России было юридически дискриминировано. В западных губерниях оно сталкивалось с национальными требованиями соседей — поляков, украинцев, литовцев и других, расселенных более компактно, чем евреи, этнических групп. В начале ХХ века росло образование и политическая активность евреев, они обладали осознанной национальной, религиозной и культурной идентичностью и требовали не только гражданского, но и национального равноправия.
Севастопольское восстание — вооружённое выступление матросов Черноморского флота и солдат Севастопольского гарнизона, рабочих порта и Морского завода, произошедшее во время первой русской революции с 11 (24) ноября по 15 (28) ноября 1905 года.