Итальянское Возрождение - [240]

Как ни разнообразны и важны разобранные выше литературные произведения Леонардо Бруни, не они занимали главное место в его творчестве. Такое место принадлежит по праву его историческим работам[363]. Он пишет биографии античных писателей — философов Аристотеля и Цицерона и своих литературных предшественников — «трех великих флорентийских поэтов» — Данте, Петрарки и Боккаччо. Он создает три большие работы по древней истории, являющиеся, собственно говоря, комментариями к произведениям античных историков Ксенофонта, Полибия и Прокопия Кессарийского. Но совершенно особое значение имеют сочинения Бруни, посвященные истории времени, близкого к нему. Значительнейшим из них, несомненно, являются 12 книг флорентийской истории, написанные им в качестве канцлера и официального историографа республики[364].

Сочинение это произвело громадное впечатление на современников, было вскоре переведено на итальянский язык, широко переписывалось, а когда стало распространяться книгопечатание, многократно издавалось как в латинском, так и в итальянском варианте. Во время торжественных похорон Бруни на грудь покойнику был положен список именно этого его труда. Современник и друг Бруни — книгопродавец Веспасиано да Бистиччи пишет, что такая книга сделала бы Венецию более славной, Висконти — более знаменитыми, но за исключением Древнего Рима ни одно государство не приобрело такой славы от своих историков, как Флоренция[365].

Такая высокая оценка исторического труда Бруни понятна. Флоренция имела и до него крупные работы, посвященные своей истории, и в первую очередь хронику Джованни Виллани, во многом выходившую за рамки традиционной средневековой хроники, но все же эти сочинения, написанные на народном итальянском языке, по существу оставались хрониками, наивными записями, основанными на устном предании. Исторический труд Бруни со своей помпезной, стремящейся быть возможно более классической латынью, сохраняющей особенности этой латыни даже в переводе Аччаюоли, сознательно подчеркивает новизну своей принципиальной позиции, свою генетическую связь с римской историографией скорее, чем с местными хрониками.

Бруни всячески старается критически оценить свои источники, отбирая из них то, что представляется ему достоверным. В своем изложении он не довольствуется, как это обычно делали хронисты, простым, изложением фактов, а пытается установить причинную связь между ними и вывести из них определенные политические заключения. В них он, как и в своих трактатах, выступает как страстный республиканец, враг всякой монархии или тирании, и как демократ, ненавидящий знать. Именно нарушением этих двух принципов он объясняет падение Римской империи, от их нарушения он стремится отговорить своих сограждан. Любовь к Флоренции, восхваление ее заслуг и достоинств пронизывает историческую работу канцлера и страстного патриота республики на Арно. Недаром кроме большого исторического сочинения он создал и специальное сочинение «Похвала Флоренции»[366].

Начав с восторженного описания природы, окружающей Флоренцию, и красоты ее зданий, он подчеркивает римское и республиканское происхождение города, причем именно последнее определяет его благоденствие. «Флорентийцы в высшей степени любят свободу и крайне враждебны тиранам. Я думаю, что Флоренция с того времени получила такую ненависть к учредителям императорской власти и нарушителям республики, что даже и теперь, как кажется, она не забыта, и если до сих пор остается или имя, или след их, то республика это презирает и ненавидит…»[367] В соответствии с таким взглядом Бруни восхваляет Римскую республику, всячески порицает Империю и не скупится на упреки Цезарю и Августу, губителям первой и создателям второй. Из этого же вытекает чрезвычайно высокая оценка конституции Флоренции, являющейся, по мнению Бруни, идеальным государством. В нем, пишет он, «во-первых, приложена всяческая забота, чтобы право считалось в государстве в высшей степени священным, без чего никакое государство не может существовать и даже называться таким именем; во-вторых, чтобы была свобода, существовать без которой этот народ никогда не считал возможным. К соединению законности и свободы, как некоему знамени или пристани, направляются все учреждения и мероприятия этой республики»[368].

Замечательное политическое устройство обеспечивает и пышный расцвет флорентийской культуры; язык, на котором здесь говорят, — чистейший и прекраснейший, на нем говорят все образованные люди;[369] истинные науки процветают только здесь[370].

Дополнением и как бы развитием «Похвале» служит небольшой, написанный на греческом языке трактат: «О политическом строе флорентийцев»[371]. В нем подробно описывается весь сложный и запутанный механизм управления республикой и указываются как его великие достоинства, так и немалые недостатки. В результате последних государство еще при жизни автора потеряло значительную часть своих демократических черт и ослабело политически. «Это государство, подобно другим, как я думаю, пережило некоторые перемены, то склоняясь более к толпе, то к знатным. В старину, когда народ имел обыкновение выходить с оружием в руках, сам вел войны и благодаря большой численности подчинил почти всех соседей, тогда сила государства более всего заключалась в толпе, и поэтому народ имел такой перевес, что устранил из управления почти всех знатных. С течением же времени военные дела стали исполняться обыкновенно наемными чужеземцами, тогда сила государства, как кажется, стала находиться не в толпе, а в знатных и самых богатых, а потому они много вносят в общее дело и более полезны советом, нежели оружием»