Итальянское Возрождение - [231]
И в то же время между ним и этими магнатами капитала конца XIV в., с одной стороны, и их деловыми предшественниками начала того же века — с другой, есть радикальная разница. Делец начала века — от скромного Сандро Торнабелли, садящегося в тюрьму за 6 флоринов, до гиганта Барди, разоряющегося на многочисленных ссудах английским королям, — страстно, неудержимо, бесстрашно стремится к наживе, рискует для нее всем, идет на все. Пусть иногда перед смертью его охватывают угрызения совести, желание замолить свои корыстные грехи, в пылу своей активной и опасной деятельности он этих угрызений не испытывает, во всяком случае, не замечает. Совсем иной человек Франческо Датини. Он также всю свою жизнь посвящает наживе, один из его друзей говорит о нем: «Он был жаден и стремился к тому, чтобы ни один динарий не пропал у него без пользы и чтобы ни один кирпич не был положен поперек, если лучше ему лежать вдоль, и стремился к этому так, как будто к вечному спасению своей души, недаром многие из своих бухгалтерских книг и писем он начинает словами «Во имя бога и наживы»[328]. Но эта жадность не вызывает у него поступков смелых и рискованных, наоборот, она вызывает особую осторожность и осмотрительность, заставляет широко и повсеместно применять страховку, даже если страховка эта в немалой степени сокращает его доходы, разделять и специализировать свои предприятия, создавая отдельные фирмы для ведения торговых, производственных и банковских операций и превращать эти фирмы из филиалов единой, централизованной гигантской компании, как это было в предприятиях XIV в., в самостоятельные организации с самостоятельным капиталом, в каждом случае в основном принадлежащим Датини.
Такая децентрализация, впервые в развитом, вполне откристаллизованном виде встречающаяся именно у Датини, с начала XV в. становится общераспространенной; при ней банкротство одного из отделений не накладывает никаких обязательств на другие и дает возможность капиталисту, объединяющему все предприятие, относительно спокойно переносить такие банкротства, закрывая те или иные части предприятия, когда они становятся мало выгодными или опасными. Так, Франческо Датини к концу своей жизни, в 1400 г., закрывает свое производственное предприятие в Прато и свой банк во Флоренции. Характерно при этом, что производство, достигшее размеров по тому времени весьма значительных и имевшее 1784 рабочих и служащих, просуществовало только неполные 4 года (с 1396 по 1400 г.), а банк, первый самостоятельный банк, впервые в Европе пользующийся вполне развитой системой двойной бухгалтерии (1403 г.) и один из первых системой «чеков» (1399–1400 гг.), прожил и того меньше — 2 года (с 1398 по 1400 г.). Характерно и то, что Франческо Датини, ворочающий делами разветвленными, во всяком случае, на все Средиземноморье, сам, как и Кверини, почти не путешествует, проведя около 30 лет в Авиньоне, а затем ограничиваясь узким мирком Тосканы — между Пизой, Прато и Флоренцией.
Очевидно, экономическая обстановка в Италии первых годов XV в. была такова, что не гарантировала предприятиям, даже крупным, организованным по последнему слову техники того времени и притом со всеми необходимыми предосторожностями (самостоятельное управление, страховка), ни безопасного существования, ни необходимой рентабельности.
Исключительная осмотрительность и осторожность позволяют Франческо Датини, в противоположность подавляющему большинству его предшественников XIV в., избежать банкротства: то открывая, то свертывая свои отделения и предприятия, он сохраняет экономическую мощь до самой своей смерти в 1410 г., оставив громадное состояние в 72 тыс. лир, составляющих в чистом золоте 247 кг (по 18 каратов). Состав этой суммы таков:
Это распределение[329] с полной очевидностью говорит о том, что при всех изменениях и усовершенствованиях, которые с такой оперативностью применял Датини, экономическая структура его капитала была той же, что и у дельцов XIV в. — почти половина его была вложена в кредиты разного рода, свыше 15 %, составлявших как бы страховое обеспечение, — в недвижимости, и почти столько же — в государственные бумаги относительной надежности, и только 20 % вложено в последнее функционирующее предприятие — флорентийскую торговую компанию.
Все это более чем значительное состояние вместе со своим дворцом в Прато Франческо Датини завещал благотворительному учреждению для заботы о бедных своего города, причем состояние это оказалось столь солидным, что кормит учреждение до нашего времени.
Такое благочестивое окончание карьеры, посвященной наживе, нередко встречалось и в XIV в., но для Датини это не только окончание. В течение всего своего 75-летнего жизненного пути Датини, отнюдь не отличавшийся монашеским поведением и в возрасте около 60 лет имевший внебрачного ребенка, провозглашал себя страстно верующим человеком, беспредельно преданным церкви и ее служителям. Недаром в 1399 г., 65-летним стариком он, в это время уже известный всей Италии коммерсант, принимает участие в покаянном движении «белых». Вместе с 30 тыс. других кающихся он в белой монашеской одежде
