История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - [15]

В случае согласия тегеранского двора на предложенные ему условия петербургский кабинет обязывался признать шахом властвовавшего в Персии Баба-хана, под именем Фетх-Али-шах, и наследником – его сына Аббас-Мирзу, и такое признание поддерживать силою оружия против всех тех, которые покусились бы его оспаривать[67]. Получив такую инструкцию и пользуясь поручением министра иностранных дел доставить английскому послу сир Гору Узелею[68] депеши бывшего при нашем дворе сицилийского посланника, генерал Ртищев отправил в Персию надворного советника Фрейганга, как с этими депешами, так и с письмом к Аббас-Мирзе, в котором выражал полную готовность приступить к мирным переговорам.

Вслед за тем посланный от Аббас-Мирзы Хаджи-Абдул-Хасан, прибывший в Тифлис с словесным поручением относительно искреннего расположения тегеранского двора приступить к мирным переговорам, обратился с просьбою, чтобы главнокомандующий отправил к ним своего чиновника, для лучшего удостоверения наследника персидского престола, что возложенная на него миссия в точности исполнена. Генерал Ртищев отправил тогда своего адъютанта, подпоручика Попова, с поручением уверить Аббас-Мирзу, что император всегда готов заключить мир и иметь дружбу с Персиею, но что для достижения такой цели недостаточно словесных поручений, а необходимо письменное постановление. Посланному поручено заявить Аббас-Мирзе, что если тегеранский двор действительно желает приступить к составлению такого акта, то уполномочил бы приступить к переговорам такого чиновника, «коего звание и достоинство соответствовало бы важности сего дела и достоинству двух сильных держав». Аббас-Мирза принял Попова весьма ласково и заявил, что не только согласен послать одного из своих чиновников к главнокомандующему, для открытия мирных сношений, но намерен сам иметь с ним личное свидание на границе. В доказательство искренности своих намерений он объявил, что в течение 40 дней не предпримет военных действий, распустил на 20 дней свои войска, собранные в Тавризе, и обещал, в виде подарка главнокомандующему, выдать Попову шесть человек офицеров и 100 человек нижних чинов Троицкого полка, взятых в плен при Султан-Буд-Керчи.

Обещание это не было, однако, исполнено, и, с приездом в Тавриз английского посланника сира Гора Узелея, дела приняли совершенно другой оборот: уполномоченный не был отправлен к Ртищеву, пленные русские офицеры и солдаты не выданы, персидским войскам приказано собираться, и даже в обращении с посланными произошла заметная перемена.

Опасаясь, что Россия приобретет слишком большое влияние в Персии и вообще на Востоке, английское правительство, несмотря на союзные с нами отношения, решилось противодействовать этому, но таким путем, который не мог бы разорвать дружественной связи с Россией – связи, столь необходимой в то время самой Англии.

Под видом услуги и желания подвинуть Персию к скорейшему заключению мира с Россиею английское правительство предложило свое посредничество, и когда оно было отклонено императором Александром, тогда сир Гор Узелей успел заключить трактат с тегеранским правительством, по которому Англия обязалась употребить всевозможное старание, чтобы склонить Россию на возвращение всех земель, нами у Персии завоеванных. Баба-хан, конечно, был очень доволен обещаниями англичан и уполномочил сира Гора Узелея принимать непосредственное участие во всех без исключения делах, относящихся до постановления мира с Россиею.

Это полномочие было равносильно уничтожению самостоятельности персидского правительства и передавало ведение переговоров в руки англичан, так как тегеранский двор был в полной их зависимости: от англичан персияне получали ежегодную субсидию в 200 000 туманов, получали оружие, боевые припасы и даже сукно для обмундирования войск[69].

Представляя затруднительность положения, в котором находится Россия в Европе, вследствие неизбежного разрыва с Наполеоном, указывая на малочисленность русских войск в Закавказье, на волнения в Грузии и всегдашнюю готовность дагестанских горцев содействовать персиянам, сир Гор Узелей успел убедить Аббас-Мирзу, что, при некоторой твердости характера и напряжении своих боевых сил, он может добиться более выгодных условий мира. Безусловная вера в справедливость слов представителя Англии вызвала лихорадочную деятельность в Тавризе, и Аббас-Мирза стал поспешно собирать войска, а Баба-хан выступил из Тегерана в Султанию с многочисленною конницею. Сир Гор Узелей отправил в Тифлис своего племянника Роберта Гордона с заявлением, что персидское правительство несогласно на заключение перемирия. Вместе с Гордоном возвратились: надворный советник Фрейганг, подпоручик Попов и прибыл тот же самый Хаджи-Абдул-Хасан, хотя и тавризский купец, но пользовавшийся, впрочем, не малым значением в Персии.

Доставленное ими Ртищеву письмо от Аббас-Мирзы не заключало в себе ничего, кроме изъявления дружественного расположения и желания иметь подробные условия мирного договора, к заключению которого, по его словам, он готов был прямо приступить без заключения предварительных условий перемирия. Ртищев не соглашался и требовал, чтобы прежде всего было заключено перемирие, а затем безотлагательно приступлено было к переговорам о мире. Мнение свое главнокомандующий сообщил Аббас-Мирзе и передал Гордону.