История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - [267]

После принятия кумыками подданства России они управлялись приставами, а их деревни, Аксай, Костеки и Андреево, управлялись каждая только одним старшим князем, утверждаемым правительством. Старший князь назначал судей для разбирательства дел, на нем также лежала обязанность распределения общественных повинностей, которые он взыскивал посредством выборных десятников[303]. В обязанности старшего князя входило прекращение ссор между родственниками. Он не вмешивался в разбирательство ссор и тяжб лиц, состоявших в его управлении, но обязан был наблюдать, чтобы обе тяжущиеся стороны в срок являлись на разбирательство и исполняли вынесенное решение. Одним словом, старший князь был как бы первой ступенью административной и исполнительной власти, и в случае притеснений и несправедливости с его стороны обиженные могли жаловаться приставу и высшему начальству.

Процедура суда у кумыков точно такая же, как у чеченцев, да можно сказать, как и у всех почти племен Кавказа. Суд вершился преимущественно по адату. Адат кумыков пользовался известностью среди горцев. Многие из них приходили в Андреево – колыбель кумыкского народа – с просьбой разобрать дело или разъяснить возникшее недоразумение. Суду по шариату у кумыков подлежали только дела по духовным завещаниям, опеке, покупке и продаже рабов, воровство же, убийство и прочие преступления судились по адату.

Кумыки выводят происхождение своего адата из деревни Эрпели в шамхальстве Тарковском. В кумыкском адате невозможно отыскать определительности прав, строгости в постановлениях и точности в условиях общественной жизни. Здесь также часто имеет место право сильного. Наказаний за преступления не было, существовали только штрафы, то есть денежные пени. Принудительного механизма к исполнению приговора, положенного обычаем или законом, также не было никакого, а потому на большую часть уголовных преступлений, как убийство и насилие, не существовало суда, а предоставленное каждому в этом случае право кровной мести, или канлы, заменяло слабость и отсутствие закона.

Мы видели, что у кумыков общество было разделено на сословия, но бесполезно было бы искать строгого определения в отношении одного сословия к другому и прав каждого состояния. Князья и первостепенные уздени были сильны потому, что богаты и владели землей. Раньше в руках князей была сосредоточена вся власть, первостепенные уздени также имели сильное влияние в народе, как того, так и другого никто не смел оскорбить, и особы их почитались неприкосновенными, но за неисполнение знаков уважения, определенных обычаем по отношению к князю или узденю, а также за нанесенные им обиды никогда не существовало определенных законом наказаний. Князья были слишком сильны, чтобы искать защиты у закона, если кто-то оскорблял князя, он сам наказывал его, не прибегая к суду. Точно так же и уздень в меру своего богатства и уважения, которым пользовался, и силы князя, которому он служил, имел большее или меньшее влияние, и нанесенные ему обиды не оставались безнаказанными. Кумыкские князья всеми мерами поддерживали право сильного и из опасения ограничения своей власти противились введению в стране положительных законов. Если в ближайшее к нам время и заметно у кумыков некоторое уравнение в правах сословий, увеличение штрафов за преступления и другие незначительные улучшения в законодательстве, то это следует приписать русскому влиянию.

Строгость наказаний за умышленное и неумышленное убийство, прелюбодеяние, блуд, нанесение ран и воровство, предписываемая шариатом, заставила кумыков прибегать к суду по адату.

По шариату за умышленное убийство преступник должен быть наказан смертью, если только не последует со стороны потерпевших прощение, что считается делом богоугодным. Если обиженная сторона пожелает получить материальное удовлетворение, преступник платит сто верблюдов или их стоимость. За неумышленное убийство виновный хотя и не подлежит смертной казни, но платит за кровь установленный штраф, если только родственники не прощают убийцу.

По адату умышленный убийца должен войти в канлы — скрыться от родственников убитого во избежание кровной мести. Он бежит в дальние общины и ожидает там прощения. Эмиграция не имеет определенного срока и иногда продолжается восемь и более лет, наименьший же срок 3–4 года и зависит от хозяев крови — родных убитого. Прощение дается или за условленную сумму, или в виде богоугодного дела. В прежнее время примирение ограничивалось одним сиим – угощением, установленным народным обычаем.

В назначенный для примирения день родственники убитого собираются в одном месте. К ним приводят убийцу и ставят перед ними на таком расстоянии, чтобы было видно его лицо. Посредине становится кади, читающий молитву. Прощенный приглашает к себе на угощение всех родственников убитого, и, когда они подходят к дверям дома, где их ждет угощение, прощенный с обнаженной головою падает на землю и остается так до тех пор, пока ближайший родственник убитого не скажет: «Встань, мы простили тебя», – а прочие присутствующие должны его поднять.

«Во время угощения прощенный канлы стоит без папахи и пьет из одной чашки с родственниками убитого». По окончании угощения при возвращении родственников убитого домой они встречают у ворот заранее поставленную лошадь, оседланную и обвешанную оружием. Ближайший родственник убитого берет лошадь себе, оружие раздает своим родственникам, а женщины получают шелковую материю на платье.