История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - [233]

В Аварии, в общине Цунта-Ахвах, прозванной соседними жителями скверным ахвахом (Квеше-Ахвах), любовные похождения происходят гораздо проще. Среди бела дня, когда девушки собираются по нескольку на мельницу, чтобы намолоть муки, ватага молодых парней отправляется вслед за ними. Подойдя к мельнице и найдя дверь запертой, парни спрашивают девиц, сколько их собралось, и в ответ получают точное указание числа. Если число молодых людей превышает число девушек, жребий определяет, кому остаться, а кому идти и искать удовольствия у других мельниц. Оставшиеся кидают в окна мельницы свои папахи, которые и разбираются девицами наудачу, кому какая попадется. Дверь отворяется, и парни, вбежав гурьбой внутрь мельницы, отыскивают свои папахи и их временных обладательниц…

Жители того же Ахваха в виде особой любезности укладывают гостя спать вместе с дочерью в убеждении, что он не нарушит обычая гостеприимства, в противном случае гостю на другой день приходится расплачиваться или деньгами, или вступлением в брак. У койсубулинцев был в обычае брак для путешественников за весьма небольшую плату.

Если женщины остальных общин не столь беззастенчивы и не следуют публично такому примеру, то не убеждения и скромность удерживают их в пределах благопристойности, а страх наказания, которое в прежнее время было весьма жестоко. Прежде всего женщина боялась мужа или отца, а потом суда, приговаривавшего ее почти всегда к смертной казни. Горец, поймавший жену на прелюбодеянии, убивает обоих, не подвергаясь за это ответственности ни перед ее родными, ни перед судом общества, но если он убивает любовника и щадит жену, то подлежит кровной мести родственников убитого. Любовник, сумевший избежать смерти, становится кровным врагом мужа, а если жена убита, то и ее родственников. Когда опозоренный муж, не желая быть убийцей, передавал поступки жены на суд общества, виновная приговаривалась к строгому наказанию, состоявшему преимущественно в побиении камнями.

С умиротворением края и с подчинением Дагестана русской власти женщина за прелюбодеяние не подвергается такому строгому наказанию, и в жалобных книгах окружных народных судов можно обнаружить довольно значительное число дел о нарушении супружеской верности, не говоря о скрытых незаконных связях, которых, конечно, гораздо больше, чем открытых и заявленных в суд[266].

Глава 4

Брачные обряды горцев. Песня, музыка и танцы. Рождение и воспитание детей. Болезни и способы их лечения. Народная медицина. Знахари и знахарки. Погребение умерших

Мусульманская религия и горский обычай не запрещают иметь одновременно несколько жен, если только человек имеет средства их содержать, но строго преследуется любовная связь даже с одной женщиной, если предварительно не исполнен брачный обряд.

Смотря на жену как на рабочую силу, горец выбирает сыну невесту красивую, крепкую, дородную, а главное, не ленивую, чтобы была в силах исполнять все тяжелые работы по хозяйству.

«Я помню, – рассказывает Абдулла Омаров, – что в нашем ауле была молодая девушка, дочь бедных родителей, которая каждый день рано утром выходила на площадь, где в летнее время собирали скот для выгона на пастьбу, и, стоя в середине стада, наблюдала кругом, и чуть было заметит, что какая-нибудь корова поднимет хвост, она тотчас же бежала к ней и хватала голыми руками помет, потом клала его в кучу и таким образом собирала в день помета на несколько десятков штук кизяка; осенью же эта девушка ежедневно ходила в поле то с арканом – и приносила приличную ношу бурьяна, то с мешком – и приносила сухой помет с летних выгонов. Жители, в особенности матери, восхищались ею и говорили: вот невеста! счастливец тот, кто на ней женится!»[267] И вот таких-то трудолюбивых девушек и ищут в жены. О том, пользуется ли он расположением будущей жены, горец не беспокоится. Лишь бы ее красота и телосложение соответствовали его вкусу, а о любви, если бы таковой не оказалось у будущей жены, он мало заботится. «Была бы жена, – говорит он, – а любовь сама придет».

На прочность чувств женщины туземец не рассчитывает, зная, что женщина как легко полюбит, так скоро и разлюбит. По его понятиям, один кинжал в состоянии удержать жену в повиновении и удержать ее от предосудительного поведения. К последнему, по мнению туземцев, женщина склонна в принципе: любила она или нет мужчину при выходе замуж – в обоих случаях любовь ее непрочна, скоро проходяща и переменчива.

У джаробелаканцев в конце прошлого столетия каждый молодой человек мог вступать в брак по своему желанию и без всякого принуждения. Без разрешения родителей или опекунов брак не мог состояться, точно так же, как и родители не могли принуждать детей к вступлению в брак. Родственникам и опекунам сирот вовсе не предоставлено было права ни разрешать, ни принуждать их к вступлению в брак раньше пятнадцати лет, но родители могли отдавать дочерей замуж и до этого возраста. Похищение дочерей у родителей, жен у мужей и даже вдов наказывалось смертью. Вдовы также вступали во второй брак не иначе как с разрешения родителей или родственников. Каждый мог иметь четырех жен, и со смертью одной допускалось заместить ее другой, но одновременно иметь пять жен воспрещалось. Только брат с родной сестрой и родители с детьми не могли вступать в брак, но остальное самое близкое родство не соблюдалось: так, отец и сын могли жениться на родных сестрах, брат на жене умершего брата и пр., лишь бы число жен каждого не превышало четырех. Нарушение подобных правил подлежало духовному суду –