История в историях - [13]

Возлюбленной Сперанского стала англичанка Элизабет Стивенс. На каком языке они общались?

Сначала на французском, но, специально для удобства избранницы, Сперанский выучил английский язык.

Э. Стивенс являлась дочерью англиканского пастора. Чьего разрешения на брак с «инославной» дамой спрашивал Сперанский?

Императора Павла I. К сожалению, счастливый брак продлился недолго, через год Элизабет Сперанская скончалась от открывшейся после родов чахотки. Вдовец убивался горем и больше никогда не женился, всю любовь он посвятил дочери, названной в честь матери Елизаветой.

Оказавшись на политическом Олимпе, Сперанский никогда не забывал о корнях. Чем он занимался в свои дни рождения?

Стелил постель с овчинным тулупом на обыкновенной лавке и клал грязную подушку: «…я всегда провожу ночь таким образом, чтоб напомнить себе и свое происхождение, и все старое время с его нуждою».

Михаил Михайлович Сперанский

С каким «специалистом по уходу» сравнивал Сперанский настоящего реформатора?

С садовником.

Без чего Сперанский считал любую реформу вредной?

«Всякая перемена без нужды и без видимой пользы есть вредна, так как все почти легкие средства в делах государственных по большей части суть средства ненадежные».

Во время Эрфуртского конгресса (1808) Александр I поинтересовался у Сперанского, что он думает об устройстве немецких земель. Каким был ответ реформатора?

«Постановления в немецкой земле лучше наших, но люди у нас умнее». Император вторил: «Это и моя мысль, и мы по возвращении в Россию об этом предмете поговорим».

Какого мнения придерживался Сперанский о характере Александра I?

В разговоре с А. Балашовым реформатор отмечал: «Вы знаете подозрительный характер государя. Все, что он делает, он делает наполовину. Он слишком слаб, чтобы управлять, и слишком силен, чтобы быть управляемым». Неудивительно дальнейшее отношение Александра I к бывшему любимцу: «В действительности он виноват только против меня одного, виноват тем, что заплатил за мою доверенность и дружбу самой черной, самой ужасной неблагодарностью».

«Пора, наконец, нам сделаться русскими!» — неосторожно обронил Сперанский. Собеседник спросил: «Что же, не тебя ли уже в цари русские?» Что опрометчиво ответил реформатор?

«А хотя бы и меня, не меня одного — и вас, мало ли людей русских, кроме немцев».

Человека с каким качеством Сперанский считал «редкой находкой»?

«Честный человек в сем мире есть совершенно редкая находка». Аналогичную фразу произносил и А.А.Аракчеев: «Честному человеку всегда трудно занимать важные места государства». Во время опалы Сперанский говорил еще более конкретно: «Я никогда не удивлялся худым поступкам людей; но всякое добро от них для меня неожиданно».

Что Сперанский называл самым чувствительным огорчением для всякого человека?

«…расстаться с его идеями добра и находить то невозможным, что столь очевидно было бы полезно. Это мучение Тантала видеть добро, хвататься за него и никогда не поймать. Это судьба всех почти лучших человеческих желаний».

Сколько часов в день работал Сперанский в разгар реформаторской деятельности?

М.П.Погодин писал: «Сперанский работал с неистовством. По осьмнадцать (18) часов в день сидел он за своим письменным столом и неестественным образом жизни расстроил свой организм до такой степени, что желудок не мог у него варить без возбудительных средств, спина не могла разгибаться».

За что чиновники возненавидели Сперанского в 1809 г.?

Реформатор воплотил в жизнь указ, вводивший обязательные экзамены на получение чина. Старым чиновникам, не привыкшим к интеллектуальным испытаниям, отныне приходилось учиться.

Какое прозвище дала оппозиционная Сперанскому придворная клика, пытавшаяся дискредитировать реформатора в глазах Александра I?

Михаил Михайлович уже составил проект глобальных преобразований в России, как изменился вектор внешней политики. Французский император, считавший Сперанского «единственной светлой головой в России» и хотевший обменять его на какое—нибудь королевство, все более вызывал опасения Александра. «Попович шпионит в пользу Наполеона» — такие слухи активно муссировали подле и внутри двора представители «русской партии» А. Шишков и А. Балашов, а также шведский барон Г.М.Армфельд. Злопыхатели называли Сперанского «семинаристом», «иллюминатом» и даже «реформатором» в уничижительном смысле слова. Его обвиняли в том, что все новаторские проекты оказались переложением на русский язык Кодекса Наполеона. Так и не претворив в жизнь намеченные преобразования, в канун «нашествия двунадесяти языков», Сперанский, при всеобщем единодушии принятого решения и при полном отсутствии доказательств, отправился в нижегородскую ссылку. Военный министр М.Б.Барклай—де—Толли замечал: «Итак, зависти и злобе удалось—таки взять верх над правдою!» Вскоре Александр I скажет: «Когда у меня отняли Сперанского, мне отрубили правую руку». Император писал опальному политику: «Михаил Михайлович, я вас верну, но, поверьте, я не могу вас сразу вернуть. Я буду вас постепенно возвращать».

Граф Ростопчин как—то заметил: «Как смеет этот дрянной попович отказывать сестре своего государя, когда должен был почитать за милость, что она обратилась к его посредничеству