История Советского Союза: Том 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941 — 1964 гг. - [17]

Проблема, однако, так и не была решена. В первых числах августа немцы умелым маневром добились внушительного успеха, окружив под Уманью, то есть к югу от Киева, многочисленные части двух советских армий и открыв себе путь к быстрому продвижению вдоль всего правого берега Днепра. Киев оказался на острие опасно выдвинувшегося выступа. Документы, опубликованные до сего дня, свидетельствуют о том, что с этого момента возникла постоянная напряженность в отношениях между местным советским командованием (т. е. командованием Юго-Западного фронта, возглавлявшимся /36/ по-прежнему Кирпоносом, и вышестоящим командованием Юго-Западного направления, во главе которого стояли Буденный и в качестве политического комиссара Хрущев) и Ставкой Верховного Главнокомандования в Москве[54]. Поступавшие с юга просьбы об отступлении или присылке подкреплений к столице Украины, как привило, отвергались или удовлетворялись неохотно и с опозданием.

Угроза для всего левого фланга советского фронта резко усугубилась, когда танки генерала Гудериана из района Смоленска продвинулись к Гомелю и Стародубу, то есть в том направлении, где целью могла оставаться и Москва, но могло быть и дальнейшее продвижение на юг. Поскольку Сталин опасался, что маневр Гудериана предпринят с целью открыть путь к столице (похоже, это опасение разделял и маршал Шапошников, вновь назначенный на пост начальника Генерального штаба), особые надежды возлагались на Брянский фронт, созданный специально для предотвращения этой угрозы. Командующий фронтом Еременко торжественно обещал Сталину разбить этого «подлеца Гудериана»[55]. В действительности у Еременко не было ни сил, ни способностей для выполнения этой задачи. Когда по приказу Гитлера немецкие танковые колонны продолжили наступление на юг, он не сумел даже нанести им серьезного удара во фланг. Наступление Гудериана шло по линии, сходящейся с направлением удара, который немцы сумели нанести силами южной части своего фронта, действовавшими с предмостных укреплений на левом берегу Днепра. Так вырисовывалась неотвратимая угроза окружения всего советского Юго-Западного фронта, удерживавшего Киевский плацдарм.

Киев в смертельном мешке

Опасность приобрела катастрофический характер в те же дни, когда нацисты подошли к подступам окруженного Ленинграда. Южные клещи сжимались все больше. 15 сентября они сомкнулись. Приказа об отступлении все не было. В киевском мешке оказались окруженными четыре советские армии. В роковые последние дни перед катастрофой обмен посланиями между местным командованием и Москвой носил все более драматический характер. Однако, несмотря ни на что, приказ контратаковать немцев и оборонять Киев оставался неизменным. Буденный, настаивавший на другом решении, был за это освобожден от обязанностей главкома Юго-Западного направления. Даже после того как кольцо окружения сомкнулось, указание отходить с боем, прорывая вражеский заслон, было отдано не сразу, а с чрезмерным опозданием. Когда Тимошенко, назначенный вместо Буденного, убедился, что другого выхода нет, и послал на самолете офицера с приказом в окруженную группу войск, генерал Кирпонос отказался верить ему. Жесткие установки /37/ Москвы вплоть до этого момента неизменно предписывали ему совсем иное поведение[56].

Высказывалось мнение, что упорство, с каким Верховное Главнокомандование, и в частности Сталин (но не он один), требовало от войск удерживать занимаемые позиции, возможно, было продиктовано не только уже упоминавшимися политическими причинами, но и идеей измотать наступавшие немецкие армии на удаленном от Москвы направлении[57]. Если замысел действительно был таков (никакими документами это пока не подтверждается), то он оказался неудачным. Потери советских войск в киевском мешке были очень велики. Чтобы воссоединиться с основными силами, окруженные части вынуждены были пробиваться разрозненными группами. Это была мучительно трудная операция[58]. Генерал Кирпонос, его комиссар Бурмистенко и начальник штаба Тупиков погибли в этих боях. В конце концов лишь 150 тыс. человек из 677 тыс., сражавшихся в составе Юго-Западного фронта, смогли достичь переднего края советских войск[59]. Немецкие источники называют еще более крупные цифры. В результате соотношение на советско-германском фронте изменилось, особенно на его южном фланге.

События эти оказали двоякое влияние на дальнейший ход войны. Гитлеровская армия смогла установить контроль над индустриальными районами Левобережной Украины, захватить Полтаву, Харьков, Запорожье, Таганрог и значительную часть Донбасса. Она продвинулась до самого Ростова — исходного пункта для возможного наступления на Кавказ. Захватчики проникли в Крым, оккупировав всю его территорию, за исключением базы флота — Севастополя.

Гитлер наконец получил возможность сконцентрировать свои силы для удара по Москве. 16 сентября была издана директива о проведении операции «Тайфун», объявленной кульминационным пунктом всего германского наступления. Цель операции — захват и уничтожение столицы. Немецкие генералы предназначили для битвы под Москвой две трети бронетанковых частей и половину всех армейских соединений, действовавших на Восточном фронте. Наступление началось 30 сентября; удар наносила расположенная на правом фланге немцев группировка Гудериэна, которая имела возможность использовать новые позиции, захваченные после падения Киева. Решающая схватка первого года войны началась, таким образом, под самым несчастливым для Советского Союза знаком. /38/