История сикхского движения в Индии - [37]
Комиссия, созданная Конгрессом в 1948 г. для рассмотрения вопроса о целесообразности административных реформ, высказалась против образования лингвистических штатов. Свое главное возражение она обосновывала тем, что реорганизация приведет к росту национального сепаратизма, в то время как Индии необходимо укреплять экономическое и политическое единство. В соответствии с рекомендациями Комиссии реформа административного управления, проведенная в Индии в 1948–1949 гг., ограничилась лишь упразднением мелких княжеств. Крупные и средние княжества или сохранялись на положении отдельных штатов (например, Хайдарабад, Майсур, Кашмир) или объединялись в союзы княжеств, представлявшие собой особые штаты, где политическая власть полностью находилась в руках княжеской верхушки.
Реорганизация в Пенджабе также не привела к созданию новых национальных административных единиц. Пенджабоязычные районы находились и в штате Восточный Пенджаб и в созданном в 1948 г. союзе княжеств ПЕПСУ во главе с Патиалой. Центральное правительство было против создания пенджабоязычного штата, ссылаясь на то, что раздел Пенджаба на Хариану и собственно Пенджаб ослабит этот важный пограничный район в военном и экономическом отношении. Вместе с тем правительство сделало попытку решить языковую проблему, которая была в Пенджабе очень сложной, независимо от административной.
Разжигание колонизаторами в период до 1947 г. религиозной розни разделяло народы Индии не только на поприще политической борьбы за независимость, но и наносило удар единству культурного развития отдельных народов. Англичане стремились к тому, чтобы образованные слои каждой религиозной общины Пенджаба имели как бы свой литературный язык: мусульмане — урду, индусы — хинди, сикхи — панджаби (с алфавитом гурмукхи)[204]. Пытаясь опереться на верхушку мусульманской обшины, колонизаторы отдавали предпочтение урду, противопоставляя его хинди и панджаби. В казенных школах и административных учреждениях были введены английский язык и урду. Эта реакционная политика в известной мере дала свои результаты. Но многие образованные пенджабцы — сикхи и индусы — пользовались в качестве литературного языка урду.
В 1948 г. Пенджаб, согласно схеме Сачара[205], был объявлен двуязычным штатом. Формально хинди и панджаби получили равные права. Знания одного из этих языков было достаточно для поступления на государственную службу. Родителям предоставлялась полная возможность самим выбрать язык для обучения своих детей в начальных школах. С четвертого класса вводился в обязательном порядке второй язык.
Однако в действительности панджаби не занял должного места как национальный язык (речь идет только о центральных и восточных дистриктах, где этот язык преобладает). В учебных заведениях, в административном аппарате предпочтение отдавалось хинди и даже урду. Многие газеты Пенджаба продолжали издаваться на урду. По старой традиции на урду велась налоговая отчетность, хотя этот язык изучался в очень немногих частных школах и молодое поколение, как правило, его уже не знало[206].
Аналогичное положение сложилось и в ПЕПСУ. Еще в колониальный период сикхские князья предпочли ввести в своих владениях в качестве официального языка хинди, вызвав этим яростные нарекания со стороны "Акали", выступавшей за панджаби. Предпочтение языка хинди ставило в выгодное положение крупных торговцев и ростовщиков из индусских каст, которые до 1947 г. играли главную роль в конгрессистской организации Пенджаба, а также и помещиков-индусов, что вызывало большое недовольство сикхской буржуазии, помещиков средней руки и богатого крестьянства.
Не случайно, что движение за образование пенджабской субы (пенджабоязычного штата) было начато именно сикхской буржуазно-помещичьей партией "Акали", претендовавшей после 1947 г. на политическое руководство в штате. Главным вопросом движения в период 1948–1957 гг. оставался вопрос о языке.
Вопрос о статусе панджаби впервые был поднят партией "Акали" в 1946 г., когда она обратилась к сикхским князьям с протестом против дискриминации панджаби в административном аппарате княжеств. В 1952 г. накануне первых всеобщих выборов "Акали" официально выступила с требованием создать лингвистический штат в Пенджабе. "Единственное, на чем я настаиваю, — заявил тогда лидер партии Тара Сингх, — это создание лингвистической провинции. Я не могу принять возражений против этого поистине справедливого требования, основанных на том, что мы (пенджабцы. — Н. С.) живем в пограничном штате"[207]. Требованием создать пенджабоязычный штат исчерпывалась программа "Акали" в начале 50-х годов. Правда, Тара Сингх, выступая в прессе, убеждал центральное правительство в необходимости войны с Пакистаном. Но эти воинственные обращения, так же как и демагогические обещания старого лидера улучшить положение сикхов из низших каст, если пенджабская суба будет создана, были лишь агитационным приемом и не имели под собой реальных оснований.
Однако в период 1948–1957 гг. "Акали" не удалось организовать сколько-нибудь серьезного движения в поддержку своего главного требования. Об этом свидетельствовали результаты выборов в местные законодательные органы штата в 1952 г. Если до 1947 г. "Акали" была самой влиятельной организацией среди сикхов, то на выборах 1952 г. она потерпела первое серьезное поражение от своего бывшего союзника — Национального конгресса. В законодательном собрании штата "Акали" получила всего 22 места из 126
В книге рассказывается об истории Медельинского наркокартеля, крупнейшего поставщика наркотиков в США в 80-е годы прошлого века, одной из наиболее могущественных и жестоких криминальных организаций в мире, а также о его конкурентах в Колумбии, о той борьбе, которую вели и ведут власти Колумбии и США против наркомафии.
Эпический по своим масштабам исход евреев из России в конце двадцатого века завершил их неоднозначные «двести лет вместе» с русским народом. Выросшие в тех же коммунальных квартирах тоталитарного общества, сейчас эти люди для России уже иностранцы, но все равно свои, потому что выросли здесь и впитали русскую культуру. Чтобы память о прошлом не ушла так быстро, автор приводит зарисовки и мысли о последнем еврейском исходе, а также откровенно делится своим взглядом на этические ценности, оставленные в одном мире и приобретенные в другом.
Настоящий текст представляет собою расширенное за счет новых материалов издание авторских исследований, ведущихся автором около двух десятков лет. Широко освещена тема русской жизни после «бега» на территории Сербии. Наряду с картинами жизни вдали от родной земли представлена обрисовка искусства — театр, живопись, балет, опера — где творили русские мастера. Текст пронизан стихами, помогающими почувствовать настроения русских изгнанников, не забывавших своей Родины. Автор стремился наглядно представить творчество изгнанников, его особый аромат, иногда с привкусом ностальгии. Фото на обложке — улица Князя Михаила, Белград.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сансоне, Вито. «СИБИРЬ. ЭПОПЕЯ ВЕКА» На основе богатого фактического материала и личных впечатлений от поездок по Сибири автор развертывает в книге широкую панораму сегодняшней жизни народов этого края, рассказывает о грандиозных планах его преобразования. Впечатляющие картины индустриального развития советской Сибири перемежаются с раздумьями о различных сторонах «сибирского чуда», бытовыми зарисовками и историческими отступлениями. Писатель показывает энтузиазм советских людей, романтику освоения далеких и суровых районов, объективно говорит о реальных проблемах и огромных трудностях, стоящих на пути первопроходцев. Леон, Макс.