История сикхского движения в Индии - [11]
Образованные сикхи, призывавшие к возрождению своей религи, толковали сикхизм со своих классовых позиций. Они предали полному забвению боевые страницы сикхской истории, никогда не обращаясь к таким темам, как превращение секты в общину воинов при Говинде и антифеодальное, освободительное движение сикхов, развернувшееся в XVIII в. В их интерпретации сикхизм выглядел сугубо мирным учением, отрицавшим всякое насилие, каким он был при жизни Нанака.
Проанглийская позиция ассоциаций и антииндусская направленность всего сикхского религиозного реформаторства встретили, естественно, одобрение английских властей. Колонизаторы, стремившиеся внести раскол в общеиндийское национальное движение, особенно после образования Национального конгресса, всячески поддерживали как мусульманский, так и сикхский коммунализм. Вице-король Индии Ленсдаун в речи, произнесенной в 1890 г., одобрительно отзывался о деятельности сикхских религиозно-просветительских центров: "Правительство Индии (т. е. колониальные власти. — Н. С.) относится с большой симпатией к этому движению. Мы высоко ценим замечательные качества сикхской нации. Отрадно сознавать, что теперь мы можем отвести сикхам почетное место среди верных и лояльных подданных ее величества королевы-императрицы, тогда как в прошлом мы имели в них храброго и ужасного врага" [51].
Первые "Сингх сабха" состояли преимущественно из верхушки сикхской интеллигенции. Но уже тогда в них входили представители зарождавшейся сикхской буржуазии. Например, большую роль в организации ассоциаций играл Джаи Сингх, владелец химического предприятия в Лахоре [52]. Руководителями сикхских ассоциаций были акционеры и члены совета директоров созданного в Пенджабе в конце XIX в. пенджабско-синдского банка — крупные сикхские феодальные помещики — Сундар Сингх Маджития (председатель совета), Трилочан Сингх, Вир Сингх и др.
Лояльность "Сингх сабха" к английским властям, их деятельность в области просвещения весьма устраивали крупных сикхских феодалов. Джагирдары, и князья Пенджаба стали покровительствовать ассоциациям, предоставлять им денежные средства и вскоре заняли почетное место в Главном диване хальсы [53]. Президентом Главного дивана хальсы был избран крупный помещик сардар Аттар Сингх, получивший от англичан титул сэра, а секретарем — Сундар Сингх: Маджития, принадлежавший к сикхской феодальной знати. Наличие в Главном диване крупной земельной знати обусловило весьма реакционные политические позиции ассоциаций. "Сингх сабха" не принимали никакого участия в общеиндийском национально-освободительном движении. Не выступая открыто против Национального конгресса, ассоциации не поддержали даже того умеренного требования о предоставлении Индии самоуправления в рамках Британской империи, которое было выдвинуто руководством партии. Проанглийская позиция Главного дивана и местных ассоциаций в значительной степени была причиной пассивности сикхов в период подъема массового антиимпериалистического движения 1905–1908 гг.
Крайняя правая группировка среди реформаторов, возглавляемая представителем знатного феодального рода Кхем Сингхом Веди, весьма ограниченно понимала даже задачи религиозно-просветительской деятельности. Представители этого направления в ассоциациях и Главном диване враждебно восприняли призыв к возрождению сикхизма, к борьбе с кастовыми ограничениями. Феодальную знать вполне устраивал ортодоксальный сикхизм, который сложился в первой половине XIX в. Для подтверждения своих взглядов группа Кхем Сингха опубликовала ряд работ, в которых утверждалась правомерность сохранения у сикхов касты и кастового неравенства, а также всех индусских обычаев. Кхем Сингх и его сторонники основную задачу ассоциаций видели в распространении образования среди сикхов и усилении влияния феодальной верхушки. Не случайно Кхем Сингх Беди и его окружение пользовались особым покровительством князей и влиятельного духовенства общины[54].
Однако уже на рубеже XIX–XX вв. в сикхских религиозно-общинных организациях наметилось новое, либеральное направление, представленное в более демократических по своему составу местных ассоциациях. В отличие от феодально-помещичьего руководства Главного дивана и группы Кхем Сингха местные "Сингх сабха" вели борьбу с неприкасаемостью, выступали против неравноправного положения женщины в индийском обществе, стремились создать не только высшие учебные заведения, но и начальные школы, доступные для простого народа.
Хотя "Сингх сабха" не принимали участия в антиимпериалистическом движении, оно оказало большое влияние на оформление левого направления внутри сикхских организаций. Антиколониальные тенденции в деятельности общества "Ария самадж", которое было тесно связано с сикхскими реформаторскими центрами, способствовали появлению оппозиционных настроений среди сикхской интеллигенции. Антианглийская агитация экстремистов, пользовавшихся большим влиянием в Пенджабе в 1905–1908 гг., их попытки вовлечь в освободительное движение широкие народные массы побуждали "Сингх сабха" действовать более решительно.
Представители либерального направления в сикхском религиозно-общинном движении не создали самостоятельной организации. Однако, несмотря на формальное признание руководства Главного дивана, сикхская либерально настроенная интеллигенция выступила с собственной программой, которая далеко не разделялась феодально-помещичьей верхушкой общины и имела определенную антиколониальную направленность.
В книге рассказывается об истории Медельинского наркокартеля, крупнейшего поставщика наркотиков в США в 80-е годы прошлого века, одной из наиболее могущественных и жестоких криминальных организаций в мире, а также о его конкурентах в Колумбии, о той борьбе, которую вели и ведут власти Колумбии и США против наркомафии.
Эпический по своим масштабам исход евреев из России в конце двадцатого века завершил их неоднозначные «двести лет вместе» с русским народом. Выросшие в тех же коммунальных квартирах тоталитарного общества, сейчас эти люди для России уже иностранцы, но все равно свои, потому что выросли здесь и впитали русскую культуру. Чтобы память о прошлом не ушла так быстро, автор приводит зарисовки и мысли о последнем еврейском исходе, а также откровенно делится своим взглядом на этические ценности, оставленные в одном мире и приобретенные в другом.
Настоящий текст представляет собою расширенное за счет новых материалов издание авторских исследований, ведущихся автором около двух десятков лет. Широко освещена тема русской жизни после «бега» на территории Сербии. Наряду с картинами жизни вдали от родной земли представлена обрисовка искусства — театр, живопись, балет, опера — где творили русские мастера. Текст пронизан стихами, помогающими почувствовать настроения русских изгнанников, не забывавших своей Родины. Автор стремился наглядно представить творчество изгнанников, его особый аромат, иногда с привкусом ностальгии. Фото на обложке — улица Князя Михаила, Белград.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сансоне, Вито. «СИБИРЬ. ЭПОПЕЯ ВЕКА» На основе богатого фактического материала и личных впечатлений от поездок по Сибири автор развертывает в книге широкую панораму сегодняшней жизни народов этого края, рассказывает о грандиозных планах его преобразования. Впечатляющие картины индустриального развития советской Сибири перемежаются с раздумьями о различных сторонах «сибирского чуда», бытовыми зарисовками и историческими отступлениями. Писатель показывает энтузиазм советских людей, романтику освоения далеких и суровых районов, объективно говорит о реальных проблемах и огромных трудностях, стоящих на пути первопроходцев. Леон, Макс.