История Сицилии - [127]
Как показали результаты голосования, сицилийцы радовались ничуть не меньше своих новых соотечественников. Ведь они, в конце концов, были куда больше итальянцами, чем испанцами; пусть король был из Пьемонта (скорее, человеком гор, чем человеком моря, причем правил достаточно далеко от Сицилии, чтобы относиться к нему терпимо, оставаясь итальянцами), но казалось, что уж теперь-то им позволят сыграть значительную роль в определении собственной судьбы. Во всяком случае, они на это надеялись.
Глава 16
Мафия и Муссолини
В восприятии сицилийцев объединенная Италия – во многом из-за грубых ошибок, допущенных Турином, – начала свое существование не лучшим образом. Новое итальянское правительство ненавидели, пожалуй, даже больше, чем предшествовавших ему Бурбонов. Население Сицилии возмущалось не только отказом предоставить обещанную автономию, но и избавлением от Гарибальди, который удостоился, как говорится, лишь благодарности сквозь зубы за все свои поразительные свершения. Недоверие Кавура к этому безупречному национальному герою побуждало главного министра при любом удобном случае бросать тень на репутацию Гарибальди. Управление островом передали людям, которых сам Гарибальди презирал; многие его чрезвычайно разумные рекомендации были сознательно проигнорированы[180]. Но Кавур забыл о колоссальной популярности своего соперника; более того, он не смог осознать того факта, что, по глубокому убеждению сицилийцев, именно они 4 апреля 1860 года сделали первый шаг к освобождению и объединению Италии. Так неужели аннексия – вдобавок со стороны Пьемонта, подумать только! – окажется их наградой?
Чиновники, которых Турин присылал навести порядок на Сицилии, быстро утрачивали иллюзии относительно поставленной им задачи. Они ожидали найти на острове тот же Пьемонт, разве что беднее и печальнее; вместо того они попадали в совершенно другой мир, опиравшийся на иную систему ценностей. О северных ценностях здесь нисколько не задумывались. Семейственность, например, вовсе не считалась пороком: напротив, обязанностью любого порядочного человека было сделать все возможное, чтобы помочь своей семье и своим друзьям[181]. Патронат тоже рассматривался как «естественный» обычай, на нем зиждились все сделки и все соглашения, и «клиентская» сеть раскинулась по всему острову. Прочие проблемы были не менее значительны: крепкое и глубоко реакционное духовенство, которое в большинстве своем желало реставрации Бурбонов; потенциально опасные группы революционеров мечтали о независимой сицилийской республике. В подобных условиях организовать справедливое и беспристрастное управление не представлялось возможным; потому туринские бюрократы, которым полагалось что-то изменить, лишь пожимали плечами и торопились покинуть Сицилию, почти сразу после прибытия на остров подавая заявление о переводе.
После 1870 года вся горечь и обиды на Пьемонт, продолжавшие терзать Сицилию, оказались направлены на королевство Италия; в особенности островитян возмущали два института, этакое олицетворение всех «грехов» нового государства: налогообложение и воинская повинность. Что касается налогов, тут в недовольстве не было ничего нового; налоги существовали всегда, и всегда же Сицилия старалась избежать их уплаты, изобретая порой удивительно артистичные способы уклонения. Собирание налогов на острове находилось почти под полным контролем местных деревенских «боссов»; друзей и родственников мэра обычно освобождали от налогообложения. Если образно, с крестьянского мула налог взимали, а с рогатого скота крупного помещика – нет. С воинской повинностью все обстояло серьезнее. Бурбоны так и не осмелились ее ввести; попытка Пьемонта навязать острову эту практику едва не привела к революции. Сицилия была почти исключительно сельскохозяйственным обществом, причем таким, где женщины оставались в своих домах. Никогда и нигде на острове они не трудились в полях и крайне редко появлялись на улицах. Отсюда вытекало, что, если забрать в армию мужчину, одной парой рук для возделывания земли, посева семян и сбора урожая станет меньше. Чтобы не допустить подобного, островитяне шли на отчаянные меры: детей попросту не пускали в школу, мальчиков записывали в приходские книги как девочек, на комиссаров по призыву нападали. Из тех невезучих, которым вопреки всем усилиям пришлось все-таки отправляться на службу, половина дезертировала, еще не добравшись до казарм.
Коротко говоря, Сицилия – в особенности западная часть острова, где крупных имений было меньше, а бедность преобладала – постепенно становилась оплотом беззакония. Никто не стыдился быть лодырем или даже дезертиром, поскольку островитяне не проявляли лояльности по отношению к новому государству. Тот факт, что итальянское правительство было либеральнее автократов-Бурбонов, лишь облегчал махинации (или позволял вообще игнорировать указы «сверху»). Правительство поделило остров на шесть провинций и учредило четыре полицейских отряда, которые жарко соперничали между собой. Разыскиваемые преступники без труда проскальзывали из зоны ответственности одного отряда в другую. Бандитизм процветал; в Палермо похитили британского консула, за одну ночь вырезали десяток человек. В целом на острове показатель убийств в десять раз превышал аналогичный для Пьемонта и Ломбардии.
«Царица морей» Венеция.Она прошла путь от беспредельного могущества и богатства — к упадку и разрушению. Роскошь, царившая в окружении дожей, поражала, а коварство властителей этого средневекового города-государства ужасало.Путешественники почитали своим долгом описывать красоту венецианских дворцов — и с трепетом пересказывали жуткие легенды о таинственном Совете десяти, малейшее неповиновение которому вело к безвестной смерти или пожизненному заключению в самой страшной из тюрем Европы.Что же стало причиной невиданного расцвета Венецианской республики? Что явилось причиной ее падения? Какие из многочисленных легенд о ней правдивы, а какие — нет?Об этом рассказывает в своей увлекательной книге сэр Джон Джулиус Норвич.
Известный британский историк и автор Джон Норвич дает всесторонний обзор прошлого страны, сделавшей для европейской культуры больше любого другого государства. «История Франции – это не только Наполеон, Жанна д’Арк и Людовик XIV. Я расскажу о судьбе несчастных тамплиеров в руках одиозного Филиппа Красивого и о событиях, произошедших с его дочерьми в Нельской башне; о прекрасной мадам де Помпадур и противоречивой мадам де Ментенон; о Луи-Филиппе, почти забытом сегодня, но, наверное, лучшем короле в истории страны; и это только начало.
Величие Византии заключалось в «тройном слиянии» – римского тела, греческого ума и мистического восточного духа (Р. Байрон). Византийцы были в высшей степени религиозным обществом, в котором практически отсутствовала неграмотность и в котором многие императоры славились ученостью; обществом, которое сохранило большую часть наследия греческой и римской Античности в те темные века, когда свет учения на Западе почти угас; и, наконец, обществом, которое создало такой феномен, как византийское искусство. Известный британский историк Джон Джулиус Норвич представляет подробнейший обзор истории Византийской империи начиная с ее первых дней вплоть до трагической гибели. «Византийская империя просуществовала 1123 года и 18 дней – с основания Константином Великим в понедельник 11 мая 330 года и до завоевания османским султаном Мехмедом II во вторник 29 мая 1453 года.
Средиземноморье. Колыбель цивилизаций. Тут не единожды сталкивались Восток и Запад, ислам и христианство. Перед вами история Средиземноморья — от финикийских и египетских мореплавателей до Первой мировой войны!
Византийская империя.«Второй Рим».Великое государство, колыбель православия, очаг высокой культуры?Тирания, безжалостно управлявшая множеством покоренных народов, давившая в подданных всякий намек на свободомыслие и жажду независимости?Путешественники с восхищением писали о блеске и роскоши «Второго Рима» и с ужасом упоминали о жестокости интриг императорского двора, о многочисленных религиозных и политических распрях, терзавших империю, о феноменально скандальных для Средневековья нравах знатных византийцев…Византийская империя познала и времена богатства и могущества, и дни упадка и разрушения.День, когда Византия перестала существовать, известен точно: 29 мая 1453 года.
В книге рассказывается о том, как в поисках славы и удачи нормандцы прибыли на юг Италии, где под властью сарацин, раздираемая на части местными правителями и церковниками, изнывала Сицилия. Медленно, но неотвратимо шел процесс объединения государства. Не было народов второго сорта: нормандцы, итальянцы, лангобарды, сарацины, греки – всем следовало сыграть свою роль. Звезда Отвилей, столь ярко вспыхнувшая над тремя континентами, угасла менее чем через два столетия.
Венеция — имя, ставшее символом изысканной красоты, интригующих тайн и сказочного волшебства. Много написано о ней, но каждый сам открывает для себя Венецию заново. Город, опрокинутый в отражение каналов, дворцы, оживающие в бликах солнечных лучей и воды, — кажется, будто само время струится меж стен домов, помнящих славное прошлое свободолюбивой Венецианской республики, имена тех, кто жил, любил и творил в этом городе. Как прав был Томас Манн, воскликнувший: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!» Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Правление Филиппа II — сына Карла V, государя, удерживавшего в своих руках значительную часть Европы и Нового Света… При нем продолжался Siglo de Oro — Золотой век Испанской империи, когда она оставалась флагманом всей католической Европы и обеих Америк. Окончательное покорение Чили, исследование рек Рио-де-ла-Платы, Параны, Ориноко. Основание Буэнос-Айреса и Асунсьона — будущих столиц новых колоний — Аргентины и Парагвая. Присоединение Португалии к Испании и переход заморских колоний Португалии под власть Мадрида. Завоевание Филиппинских островов и мечты о проникновении в Китай. Как жила первая из империй, над которой никогда не заходило солнце? Читайте об этом в увлекательном исследовании британского историка Хью Томаса.
Сэр Джон Джулиус Норвич — один из известнейших британских историков, специалист по итальянскому Средневековью и Возрождению, автор бестселлеров «История Византии» и «История Венецианской республики».Более двухсот восьмидесяти человек восседали на Святом престоле со времен святого Петра и до наших дней.Были среди них святые и убийцы, аскеты и распутники, беспринципные интриганы и великие политические деятели, мракобесы и свободомыслящие интеллектуалы.Джон Джулиус Норвич в своем блестящем исследовании не оставляет без внимания ни периодов взлета папства, ни периодов его падения и позволяет нам увидеть полную картину истории понтификата, существование которого длится уже почти две тысячи лет.
«Я не умею играть на кифаре или лире, — сказал стратег Фемистокл, — зато мне известно, как сделать небольшой город великим». Он не солгал: первый в истории человечества маневренный боевой флот, построенный в 483–480 годах до нашей эры, превратил Афины в величайший город Эллады. Двести афинских трирем, — истинных властителей моря, — принесли Афинам блестящую победу при Саламине и оборвали наступление войск персидского царя Ксеркса на Европу. Начался золотой век Афин, время демократии, славы, расцвета торговли и ремесел, небывалого взлета наук и искусств. И всем этим афиняне были обязаны флоту и морю. В удивительной книге Джона Хейла перед читателем предстает история героической борьбы афинян с захватчиками и несправедливого отношения к собственным военачальникам, изощренных политических интриг и необъяснимых стратегических просчетов, столкновения идеалов и триумфа человеческой воли. Перевод: Н.
История Древнего мира – от самых ранних, научно документированных событий и до падения Римской империи.В этой книге Сьюзен Бауэр выдвигает и доказывает интереснейшую теорию взаимодействия и взаимопроникновения культур самых разных западных и восточных цивилизаций.Не просто сухие факты, но подробный и яркий рассказ о внешней и внутренней политике государств древности, об их литературе, религии и мифологии, повседневной жизни и системе управления.Результатом становится потрясающая мозаика событий, свидетельств и документов, в которой в равной степени важен каждый элемент.