История Сицилии - [126]

В воскресенье на страстной неделе, 17 марта 1861 года, Виктор-Эммануил II был провозглашен королем Италии. Старик Массимо д’Ацельо, предшественник Кавура на посту главного министра, будто бы заметил, когда услышал эту новость: «L’Italia è fatta: rerstano a fare gli italiani»[178]. Хотя и первая половина этой фразы соответствовала истине – итальянцы как нация и вправду обрели существование, даже если еще не во всей полноте, – вторая половина была куда вернее. Франциск II продолжал сопротивляться; страна оставалась разделенной со времен падения Римской империи, и мало кто из 22 миллионов человек населения Италии по-настоящему считал себя итальянцем. Север и юг не имели практически ничего общего, их стандарты жизни радикально различались – и, впрочем, различаются по сей день. Новые дороги и железные дороги требовалось прокладывать незамедлительно. Страна нуждалась в национальных армии и флоте, равно как и в единой правовой системе, гражданской администрации и единой валюте. При этом не имелось никакой альтернативы принятию пьемонтских институтов; данная принудительная «пьемонтизация» вызывала широкое возмущение и изрядно мешала обретению единства. Даже решение короля сохранить в титуле наименование «Второй» воспринималось как обида. В качестве короля объединенной Италии он, несомненно, был Виктором-Эммануилом I; словом, постоянно возникал вопрос: Рисорджименто – это действительно возрождение Италии или просто завоевание Италии Савойским домом?

Менее чем через три месяца после королевского указа скончался Кавур. Он провел последние недели жизни в яростных дебатах относительно будущего Рима – города, где, стоит отметить, сам ни разу не был. Все другие крупные итальянские города, утверждал он, являлись независимыми образованиями, и каждый дрался в собственном углу; только Рим, где пребывал Святой престол, оставался выше подобного соперничества. Папу следует попросить отказаться от временной власти над городом, но папскую независимость нужно сохранить любой ценой, поскольку требуется «свободная церковь в свободном государстве». Кавур столкнулся с сильной оппозицией – среди его противников самым язвительным был Гарибальди, вернувшийся с Капреры в апреле: он явился на заседание римской ассамблеи в красной рубашке и сером пончо и обрушил поток брани на голову Кавура, который, по его словам, продал половину страны французам и сделал все возможное для того, чтобы не допустить вторжения Обеих Сицилий. Увы, он преуспел только в том, чтобы подкрепить общее мнение: блестящий полководец далеко не всегда становится государственным деятелем. Кавур легко победил в голосовании о доверии. Это была его последняя политическая победа. Он умер внезапно, 6 июня 1861 года, от обширного инсульта – в возрасте всего пятидесяти лет.

Проживи Камилло Кавур хотя бы еще десятилетие, он воочию увидел бы, как встают на место последние две части итальянской «головоломки». Что касается Рима, ситуацию немало усугубил Гарибальди, который в 1862 году предпринял довольно нелепую попытку повторить свой триумф двухлетней давности. Провозгласив лозунг «Рим или смерть!», он собрал 3000 добровольцев в Палермо, овладел не слишком сопротивлявшейся Катанией, затем в августе реквизировал пару местных пароходов, пересек пролив и из Калабрии начал еще один поход на Рим. На сей раз, однако, правительственные войска оказались готовы к такому развитию событий. Он добрался лишь до горного массива Аспромонте на крайнем юге Калабрии – на «мыске» Италии, – где его атаковали. Страшась гражданской войны, Гарибальди приказал своим людям не стрелять; все равно несколько человек погибли, а ему самому раздробило правую лодыжку. Гарибальди арестовали и отправили канонеркой в Неаполь – где сразу же отпустили на свободу. В конце концов, он был национальным героем и правительство не осмелилось преследовать его всерьез.

Подведем черту максимально кратко и быстро. В 1866 году прусский канцлер Отто фон Бисмарк счел Австрию серьезным препятствием на пути к осуществлению своей мечты об объединении всех немецких государств в единую империю. Поэтому он заключил союз с новым королевством Италия: предполагалось атаковать Австрию одновременно на двух фронтах. В случае победы Италии обещали Венецию и Венето. Достаточно оказалось одного сражения, 3 июля при Садовой (или, по-немецки, Кенигграц), в шестидесяти пяти милях к северо-востоку от Праги; в этой схватке сошлось наибольшее количество войск – около 330 000 человек, – когда-либо участвовавших в битве на европейской территории. Победа Пруссии была безоговорочной. Она обескровила военный потенциал императора Франца-Иосифа и открыла путь на Вену. Последовавшее перемирие надлежащим образом привело к уступке обещанной Италии территории. Венеция уже не была независимой республикой, как когда-то была, но являлась, по существу, сугубо итальянским, а не австрийским городом; теперь Италия могла похвастаться новым, экономически весьма важным портом на северной Адриатике.

Но единство Италии оставалось неполным без Рима; Вечный город тоже удалось приобрести благодаря любезности Бисмарка, который коварно заманил Францию в войну своей угрозой посадить принца из правящего прусского дома Гогенцоллернов на трон Испании. Данный вариант был категорически неприемлемым для французов, которые оказались бы иначе окружены Германией и ее союзниками. Поэтому 15 июля 1870 года началась война – объявленная Францией, а не Пруссией. Противостояние было упорным; Наполеону III требовались все солдаты, способные держать оружие. Поэтому к концу августа в Риме не осталось ни одного французского солдата. Папа Пий IX лишился всякой защиты. Поражение Наполеона при Седане 1 сентября ознаменовало гибель Второй империи; 20 сентября итальянская армия вошла в Вечный город. Папа укрылся в стенах Ватикана, где и провел последние восемь лет своей жизни. Плебисцит, который вскоре состоялся, зафиксировал 133 681 голос в пользу включения Рима в новое королевство и лишь 1507 голосов против. Отныне Рим сделался частью Италии, не по праву завоевания, а по воле народа