История Сепфоры, жены Моисея - [68]

Мой сын Гирсам в восхищении и ужасе спрашивает:

— Дедушка, что такое град?

И мы все смеемся и радуемся. И все, как Гирсам и Элиазар, готовы бесконечно слушать рассказы о чудесах, которые творит мой супруг. И все говорят мне:

— Скоро ты будешь царицей, как Орма. И даже более великой!

На что я отвечаю:

— Моисей — не царь, и не принц. Моисей — голос своего Бога для своего народа. А мое место здесь.

Однажды Гирсам, который уже стал хорошо говорить, спросил:

— Какой он, мой отец Моисей? Он такой как ты, дедушка — старый и белый или, как мама, черный и без бороды?

Служанки плакали от смеха. Я тоже плакала, но без смеха.

Иофар был прав. Время Яхве совершало свою работу. Моисей выполнял свою. Но время тянулось долго. Моисей отсутствовал так долго, что мои сыновья уже не помнили его лица.

Из всех чудес, которые совершал Моисей, было одно, на которое я уже не надеялась. Это чудо — что мы снова будем все вместе. Что я снова буду целовать его шею, что я так любила делать, что я увижу, как он будет прижимать к груди своих сыновей.

***

В конце следующей зимы пришла самая замечательная новость.

Египетские рабы наконец двинулись в путь. Они покинули свои грязные деревни. Тысячи и тысячи мужчин и женщин всех возрастов, сильные и слабые, весь народ Израиля! С ними шли и другие рабы, захваченные египтянами в войнах, и стройки Фараона умолкли, словно само время остановилось.

Моисей вел их к Тростниковому морю. Тутмес бросил им вдогонку свою армию. Когда они добрались до берега, на море разыгралась сильная буря, и копья солдат Фараона уже виднелись в долинах, ведущих к морю. Тогда Моисей бросил в волны свой жезл. И волны расступились перед ним. И стало дно морское дорогой, которая вела на другой берег. И бросились тысячи рабов за Моисеем и уже с другого берега увидели, как сошлись волны и поглотили колесницы Фараона. Они были свободны!

Я ни разу не думала об этом в течение многих лет.

Я вспомнила свой сон. Я видела во сне, как море расступилось передо мной, как лодка оказалась меж огромных водных стен. Я видела, как водные стены грозили сомкнуться, словно края раны, и поглотить меня.

И я увидела на дне моря, где высохла вода, человека, который протянул мне руку и вернул мне дыхание, которого волны хотели лишить меня. Это был Моисей, но тогда я еще не знала, что это был Моисей — тот, которого Господь Яхве выберет для того, чтобы вернуть дух свободы своему народу.

Мой отец Иофар наблюдал за мной. Он увидел мой взгляд, увидел, как дрожало мое тело, как руки мои сжимали плечи моих сыновей. Он понял мои мысли и тихо сказал:

— Разве не так говорил я тебе? Они уже в пути. Яхве торопит время. Скоро у нас будут другие новости. Начинается другая история.

Слезы текли по его щекам и исчезали в бороде. И еще он сказал:

— Завтра мы пойдем к морю. Я хочу посмотреть, не изменилось ли оно.

Но не успели мы дойти до скал, с которыми у меня было связано столько воспоминаний, как заметили человека, завернутого в одежду из толстой шерсти, которая казалась еще толще от осевшей на ней пыли. Глубоко надвинутый на глаза капюшон скрывал его лицо. Ударами ног он подгонял изможденного осла. Он был похож на одинокого бродягу, но, увидев меня с Гирсамом и Элиазаром, человек соскочил на землю и бросился к нам:

— Сепфора!

Капюшон упал на спину.

— Сепфора! — кричал он, размахивая руками.

Я узнала его голос раньше, чем увидела его исхудавшее лицо, его спутанную запыленную бороду:

— Иешуа! Иешуа!

Когда он прижал меня к себе, мы вместе рассмеялись, но тщетно я пыталась найти себе успокоения в этом совместном смехе.

Дни смятения и крови

Начались дни смятения и крови.

Иешуа рассказал, что Моисей и его народ разбили шатры в пустыне Рефидим, всего в пяти днях пути от двора Иофара.

— А если бежать, то еще ближе, — сказал он, указав на почти белые в тумане изгибы горы Хореба.

Моисей был так близко, а я думала, что он был так далеко!

— Я пришел за вами, за тобой, Сепфора, и за тобой, Иофар. Вы нужны Моисею. Его мать Иокевед умерла. Ему очень трудно. Они там все обезумели. Они все время спорят, жалуются, они голодны, их мучает жажда, у них нет пастбищ для скота… А когда они не страдают от голода и жажды, то жалуются на усталость, на то, что надо все время ставить и складывать шатры. Они считают, что пустыня слишком пустынна, что скалы слишком горячи, что страна, где текут мед и молоко, еще далеко! Можно подумать, что они унесли с собой хаос Египта. Недавно один из них громко заявил, что он предпочитает плетку Фараона. Там у нас хотя бы была еда и вода и укрытие от солнца, сказал он. Если бы я не удержал Моисея, он размозжил бы ему голову своим жезлом. «Что мне делать с вами? Я вас вывел из Египта, а вы готовы забросать меня камнями!» — Моисей кричал так громко, что и вы могли бы его услышать. И, кроме того, Аарон и Мириам хотят всем руководить. Яхве говорит с Моисеем и советует ему. Но Аарон уверяет Моисея, что он, Моисей, не понимает смысла Его советов. Они все время спорят, и их неурядицы только усиливают недовольство. А сейчас мы узнали, что нам угрожают воины Амалега! У нас нет оружия. Моисей сказал мне: «Беги к Иофару, он поведет тебя к кузнецам».