Исторiя Россiи 862—1917 - [26]

2. «Слово о полку Игоревѣ»

Это настроеніе, полное безвыходной грусти, безъ надежды на свѣтлое будущее нашло своё выраженіе въ поэтическомъ произведеніи той поры, въ «Пѣсни о полку Игоревѣ». Темою для безымённаго автора послужилъ неудачный походъ на половцевъ сѣверскаго князя Игоря, закончившійся его плѣненіемъ (1185). Богатое яркими образами, оно проникнуто сильнымъ лиризмомъ, своего рода покорностью судьбѣ. Передъ нами люди, надломленные жизнью; въ прошломъ они пережили мучительную драму. Не рогъ Роланда звучитъ въ этой «Пѣсни» увѣреннымъ и мощнымъ призывомъ; нѣтъ, это Ярославна, жена несчастнаго Игоря, «утромъ рано на забралѣ кычетъ лебедью» и дѣлится своимъ горемъ съ вѣтромъ, солнцемъ, Днѣпромъ; это самъ поэтъ печально слѣдитъ за распрями князей, главной причиной торжества варваровъ; и когда онъ хочетъ отдохнуть душою, то мысли его обращены въ прошлое: только тамъ, въ лицѣ Владиміра Мономаха, грозы половцевъ, блеснётъ для него настоящій лучъ, освѣтитъ и согрѣетъ его печальное настоящее.

3. Разгромы Кіева

А Кіевъ-городъ падалъ всё глубже и глубже. Взятый приступомъ войсками Андрея Боголюбскаго въ 1169 г., онъ тогда былъ отданъ на разграбленіе. Въ теченіе двухъ дней, опьянённый успѣхомъ, побѣдитель зорилъ городъ, поджигалъ дома, убивалъ жителей, растаскивалъ чужое добро. Не пощажены были монастыри и церкви; забраны иконы, книги, ризы, колокола. 34 года спустя (1203) Кіевъ ожидала подобная же участь: онъ вторично взятъ и разграбленъ, но на этотъ разъ его грабили русскіе совмѣстно съ половцами, что, конечно, лишь усилило бѣдствіе. Огню и мечу подверглись одинаково и нижняя часть города (Подолъ), и верхняя со своими главными святынями, Св. Софіей и Десятинною церковью. Храмы были опустошены, лишены своихъ украшеній, цѣнныхъ вещей; въ плѣнъ увели всю молодёжь города, мужскую и женскую; монастыри также подверглись разгрому — монахи и монахини угнаны въ степь на тяжёлую, а кто и на позорную работу. Уцѣлѣли только купцы-иностранцы: они заперлись со своими товарами въ каменныхъ церквахъ и купили себѣ жизнь и свободу, отдавъ половцамъ половину добра. Съ тѣхъ поръ, обезчещенный, надломленный и хилый, печально влачилъ Кіевъ свои дни, въ ожиданьи третьяго, ещё болѣе горшаго разгрома — татарскаго (1240).

VI. Представители эпохи

А. Люди новаго порядка

1. Андрей Боголюбскій.

«Это былъ настоящій сѣверный князь, истый суздалецъ-залѣшанинъ по своимъ привычкамъ и понятіямъ, по своему политическому воспитанію. На Сѣверѣ прожилъ онъ бо́льшую половину своей жизни, совсѣмъ не видавши Юга». Впервые онъ туда попалъ, когда ему было уже подъ 40 лѣтъ. «Андрей скоро выдѣлился изъ толпы тогдашнихъ южныхъ князей особенностями своего личнаго характера и своихъ политическихъ отношеній. Онъ въ боевой удали не уступалъ своему удалому сопернику Изяславу, любилъ забываться въ разгарѣ сѣчи, заноситься въ самую опасную свалку, не замѣчалъ, какъ съ него сбивали шлемъ. Всё это было очень обычно на Югѣ, гдѣ постоянныя внѣшнія опасности и усобицы развивали удальство въ князьяхъ; но совсѣмъ не было обычно умѣнье Андрея быстро отрезвляться отъ воинственнаго опьяненія. Тотчасъ послѣ горячаго боя онъ становился осторожнымъ, благоразумнымъ политикомъ, осмотрительнымъ распорядителемъ. У Андрея всегда всё было въ порядкѣ и наготовѣ; его нельзя было захватить врасплохъ; онъ умѣлъ не терять головы среди общаго переполоха. Привычкой ежеминутно быть насторожѣ и всюду вносить порядокъ онъ напоминалъ своего дѣда Владиміра Мономаха. Несмотря на свою боевую удаль, Андрей не любилъ войны и послѣ удачнаго боя первый подступалъ къ отцу съ просьбой мириться съ побитымъ врагомъ» (Ключевскій).

2. Всеволодъ III — «былъ образцомъ большей части потомковъ своихъ, князей сѣверныхъ: былъ очень остороженъ, не охотникъ до рѣшительныхъ дѣйствій, до рѣшительныхъ битвъ, которыми можно было вдругъ выиграть, но можно вдругъ и потерять; уступчивъ въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ видѣлъ успѣхъ невѣрный, но постояненъ въ стремленіяхъ къ достиженію цѣли, а цѣль эта какъ у него, такъ и у потомковъ его — пріобрѣсть какъ можно больше владѣній, усилить себя на счётъ всѣхъ другихъ князей, подчинить ихъ себѣ: это-то стремленіе Всеволода III и потомковъ его и было средствомъ къ утвержденію единовластія въ Россіи» (Соловьёвъ).

Б. Люди стараго порядка

Два Мстислава, отецъ и сынъ, Храбрый (ум. 1180 г.) и Удалой (ум. 1228 г.), — «самые блестящіе представители старой Юго-­Западной Руси въ борьбѣ ея съ новою, Сѣверо-Восточною» (Соловьёвъ).

3. Мстиславъ Храбрый.

Это онъ обвинилъ Андрея Боголюбскаго въ оскорбительномъ намѣреніи третировать младшихъ князей, какъ подручниковъ (см. выше), а чтобъ сильнѣе выразить своё негодованіе, приказалъ остричь послу Андрея голову и бороду. Въ Вышгородѣ онъ девять недѣль выдерживаетъ осаду Андреевой рати и заставляетъ её со стыдомъ удалиться, нанеся ей рѣшительное пораженіе. Послѣдній годъ жизни онъ княжилъ въ Новгородѣ. Новгородъ тоже отстаивалъ свою старину отъ притязаній суздальскихъ князей и потому видѣлъ въ Мстиславѣ своего человѣка. Здѣсь Мстиславъ ярко проявилъ южнорусскія черты удалого воина. Тотчасъ по приходѣ онъ уже думаетъ, куда бы пойти повоевать, и идётъ на Чудскую землю; разгромилъ её и вернулся, по выраженію лѣтописца, «съ славою и честью великою». На весну новая дума съ дружиной: куда ещё пойти — и пошёлъ на полоцкаго князя Всеслава.