Исторiя Россiи 862—1917 - [110]

Эти люди были представителями старой Руси, чуждые новыхъ московскихъ вѣяній; воспитанные на Псалтири, на житіяхъ святыхъ, на старыхъ толстыхъ московскихъ сборникахъ, они совершенно не знали и даже не хотѣли знать и признавать никакой иной мудрости и науки, кромѣ той, что имъ завѣщали старые московскіе книжники. Люди традицій и обычаевъ, крайне неподатливые на всякую новизну, они держали себя враждебно ко всему, что стремится освободиться отъ узъ вѣкового отжившаго обычая. Но при всей узости своихъ взглядовъ, эти люди готовы были даже мученичествомъ запечатлѣть свои вѣрованія и убѣжденія. Сильные характеромъ, стойкіе, готовые всѣмъ жертвовать и всё претерпѣть, они уже однимъ этимъ должны были производить, особенно на простую массу, сильное впечатлѣніе и придать своимъ вѣрованіямъ характеръ истинности и святости.

На этой, исключительно обрядовой, почвѣ Нероновъ, Аввакумъ, Логгинъ и Даніилъ уже въ скоромъ времени рѣзко разошлись съ кружкомъ Стефана Вонифатьева и повели съ нимъ борьбу, столь же пламенную и ожесточённую, какую только что передъ этимъ вели съ своею паствою.

5. Приступъ къ реформѣ. Начало церковнымъ преобразованіямъ положено было ещё до занятія Никономъ патріаршей каѳедры. Въ 1649 году изъ Кіева были вызваны книжные переводчики Арсеній Сатановскій и Епифаній Славинецкій для перевода на славянскій языкъ греческихъ и латинскихъ книгъ; потомъ выписали изъ Греціи учителей для предполагавшейся школы, послали на Востокъ старца Арсенія Суханова для непосредственнаго ознакомленія съ порядкомъ греческаго богослуженія и описанія его; наконецъ, введеніемъ въ церковную службу т. наз. единогласія и нарѣчнаго пѣнія (см. ниже, пар. 8) сдѣланъ былъ первый приступъ къ самой реформѣ. Однако, пока живъ былъ патріархъ Іосифъ, не сочувствовавшій вводимымъ новшествамъ, кружку приходилось сдерживать себя, и только поставивъ Никона во главѣ Русской церкви (1652), возможно стало приступить къ перемѣнамъ на болѣе широкихъ началахъ.

6. Какъ произведена была церковная реформа (1653—1667). Ставъ патріархомъ, Никонъ предписалъ въ началѣ 1653 г.:

1) при чтеніи великопостной молитвы Ефрема Сирина («Господи, Владыко живота моего») земныхъ поклоновъ класть всего только четыре, а въ поясъ двѣнадцать, взамѣнъ прежнихъ, исключительно земныхъ;

2) совершать крестное знаменіе не двумя перстами, а тремя.

Получивъ это предписаніе, Іоаннъ Нероновъ, бывшій въ ту пору протопопомъ Казанскаго (въ Москвѣ) собора, призвалъ Аввакума и другихъ обсудить дѣло. Впечатлѣніе получилось потрясающее. Вѣдь ещё на Стоглавомъ соборѣ было постановлено: «Да будетъ проклятъ тотъ, кто крестится не двумя перстами!» «Видимъ», — писалъ впослѣдствіи Аввакумъ, — «что зима хочетъ быть: сердце озябло и ноги задрожали».

На рѣзкую критику своихъ дѣйствій Никонъ отвѣтилъ суровыми мѣрами: Неронова лишили скуфьи, Логгина и Даніила разстригли и всѣхъ троихъ сослали; сосланъ былъ и Аввакумъ, но отъ разстриженія его спасло заступничество царя Алексѣя. Однако сильное противодѣйствіе, оказанное его новшествамъ, показало Никону, что въ дальнѣйшихъ своихъ мѣропріятіяхъ ему необходимо опереться на высшій авторитетъ церковнаго собора. Созванный въ 1654 г., соборъ постановилъ, сообразуясь съ видами Никона, заново пересмотрѣть церковныя книги и исправить ихъ, согласно древнимъ харатейнымъ русскимъ и греческимъ книгамъ. Щекотливый вопросъ о двоеперстіи не возбуждался; Никонъ ограничился разсмотрѣніемъ второстепенныхъ и менѣе жгучихъ: о томъ, когда на литургіи держать царскія двери открытыми; въ которомъ часу начинать самую литургію; кто имѣетъ право читать и пѣть на амвонѣ и т. п. Соборъ прошёлъ бы совсѣмъ гладко, не настаивай епископъ коломенскій Павелъ на сохраненіи прежняго числа земныхъ поклоновъ при чтеніи великопостной молитвы Ефрема Сирина. Ничто не могло поколебать Павла; онъ упорно стоялъ на своёмъ и вызвалъ крайнее раздраженіе въ Никонѣ, по натурѣ своей человѣкѣ властномъ и несдержанномъ. Патріархъ лишилъ епископа его каѳедры, «снялъ съ его мантію, предалъ тяжкому тѣлесному наказанію и сослалъ въ заточеніе, вслѣдствіе чего Павелъ сошёлъ съ ума, и никто не видѣлъ, какъ погибъ бѣдный, звѣрями ли похищенъ или въ рѣ­ку упалъ и утонулъ» (митр. Макарій).

Тогда же воздвигъ Никонъ гоненіе на иконы франкскаго письма, т. е. писанныя по западнымъ, латинскимъ образцамъ. Въ надруганіе надъ ними и въ поученіе народу, онъ велѣлъ соскабливать съ досокъ лики святыхъ и въ такомъ видѣ носить ихъ по улицамъ, напоказъ. Наконецъ, въ недѣлю Православія (1655), въ Успенскомъ соборѣ, при торжественной обстановкѣ, въ присутствіи патріарховъ антіохійскаго и сербскаго, объявлено было запрещеніе, подъ страхомъ отлученія, писать и держать у себя такія иконы. Для вящшаго вразумленія, Никонъ бралъ эти образа въ руки, показывалъ ихъ молящимся и съ силою бросалъ, одинъ за другимъ, на полъ, разбивая ихъ на куски о желѣзныя плиты, и только снисходя къ просьбѣ царя ограничился приказаніемъ зарыть разломанные куски, а не сжечь, какъ первоначально хотѣлъ было. Грубое выступленіе Никона противъ иконъ возмутило благочестивыхъ людей, давъ новое орудіе противъ него. Патріарха стали называть иконоборцемъ, даже хотѣли убить его. Въ бѣдствіяхъ моровой язвы, которая въ ту пору уносила много жертвъ въ городѣ Москвѣ и вызвала панику въ народѣ, видѣли перстъ Божій и наказаніе за Никоновы новшества.