Исторiя Россiи 862—1917 - [104]

13. Недоимки. Совокупность всѣхъ этихъ податей, налоговъ и сборовъ тяжело ложилась на населеніе, задерживала ростъ его экономическаго благосостоянія, можно сказать, прямо зорила его, создавая недовольство и питая въ нёмъ настойчивую мысль, какъ бы уклониться отъ непосильной тяготы. Въ результатѣ получались недоимки: повышались подати — увеличивался и недоборъ. Мы видѣли (см. выше п. 5), какъ стрѣлецкая подать въ три года (1660—1663) съ 228 р. поднялась до 822 руб. Въ Устюжской чети это отразилось такимъ образомъ: въ 1664 г. недоборъ съ назначеннаго ей оклада составлялъ всего только 3%, а въ 1670 г. онъ выросъ уже въ 30%. Правительство поспѣшило уменьшить самый окладъ, но хозяйственныя силы населенія оказались уже настолько надорванными, что въ слѣдующемъ, 1671 году, даже по уменьшенному окладу, недоборъ не только не понизился, но поднялся ещё болѣе: въ казну поступила одна только половина (47%) слѣдуемыхъ денегъ.

XII. Народныя волненія въ царствованіе Алексѣя Михайловича

1. Податное бремя. Рядомъ послѣдовательныхъ мѣръ тяглое населеніе, сельское и посадское, къ половинѣ XVII ст. оказалось окончательно прикрѣплённымъ къ своей землѣ и посаду; вмѣстѣ съ тѣмъ значительно выросли размѣры тягла и, становясь всё отяготительнѣе, совершенно превысили во вторую половину вѣка платёжныя силы тяглыхъ людей. Между тѣмъ бѣдность государственной казны вынуждала правительство изощряться всѣми мѣрами, чтобы наполнить её. Особенно сильно стала чувствоваться нужда въ деньгахъ съ началомъ польской войны изъ-за Малороссіи.

Подати налагались самыя разнообразныя. «Постоянно тяг­лые люди платили: дани и оброки; деньги на выкупъ плѣнныхъ; стрѣлецкія деньги; ямскія деньги; деньги на кормъ воеводамъ; въ подмогу подьячимъ, сторожамъ, палачамъ, тюремнымъ и губнымъ цѣловальникамъ; на строеніе воеводскихъ дворовъ, губныхъ избъ и тюремъ; въ приказную избу на свѣчи, бумагу, чернила и дрова; прорубныя деньги — за позволеніе зимою въ прорубяхъ воду черпать, платье мыть и скотъ поить» (Соловьёвъ). Но кромѣ постоянныхъ податей были ещё единовременные сборы, т. наз. пятыя, десятыя деньги, и прибѣгали къ нимъ такъ часто, что они мало чѣмъ отличались отъ постоянныхъ. Высчитано, что за 27 лѣтъ (1654—1681) къ экстреннымъ сборамъ прибѣгали 22 раза, другими словами, населеніе, сверхъ обычныхъ податей, облагалось чуть не ежегодно ещё сверхсмѣтными налогами.

Неизбѣжнымъ послѣдствіемъ такого положенія были большія недоимки, народное недовольство и постоянно возраставшее уклоненіе отъ несенія непосильнаго бремени. Развилось бѣгство съ земли и съ посада. Бѣжали въ Сибирь, въ польскія земли; развилось закладничество; посады пустѣли; повсюду возникали слободы, населённыя людьми, покинувшими свои земли и посады. Заложившись за монастырскихъ властей и бояръ, слобожане занимались промыслами, вели торговлю, но податей не платили, являясь опасными конкурентами посадскимъ людямъ. Недоимки отъ этого увеличивались ещё болѣе: платить оставшимся становилось ещё тяжелѣе, такъ какъ размѣръ тягла оставался прежній и раскладывать его приходилось на меньшее число душъ.

Правительство принимало мѣры, объявило даже смертную казнь за переходъ изъ посада въ посадъ, за укрывательство бѣг­лыхъ (1658), но бѣга не прекращались; мірскія общины въ своихъ челобитныхъ къ царю продолжали жаловаться: «Бѣгутъ! Дворы брошены, пусты, намъ платить нельзя, помираемъ на правежѣ!» Бѣглецовъ приказывали ловить, но гдѣ же было поймать ихъ? Лѣсу и степи было всюду довольно, чтобы укрыться. Самая строгость наказанія, какимъ грозило правительство, свидѣтельствовало о его безсиліи. Къ тому же монастырскіе и служилые землевладѣльцы, люди сильные и вліятельные, въ личныхъ интересахъ поддерживали закладничество, и только въ царствованіе Алексѣя Мих. законъ положилъ ему предѣлъ (1648); но и послѣ того онъ ещё долго оставался мёртвою буквой: крупнымъ землевладѣльцамъ было выгодно сохранить у себя цѣнную рабочую силу.

2. Неправосудіе. Тягота податная увеличивалась ещё другимъ зломъ — притѣсненіями со стороны сильныхъ, несправедливостью приказныхъ людей. Взяточничество, беззастѣнчивое выжиманіе денегъ у населенія, судебная волокита, всегда дорого стоящая, и вдобавокъ «кривой» судъ были страшнымъ зломъ того времени.

Въ рукахъ воеводъ и ихъ подчинённыхъ въ ту пору сосредоточивалась вся жизнь подвѣдомственнаго имъ уѣзда: управленіе, судъ, финансы. Воеводы и чины его канцеляріи («воеводской избы») наблюдали за порядкомъ и благочиніемъ; вѣдали сборы денежные и натурой; отвѣчали передъ правительствомъ за оборону города и за сосредоточенные въ нёмъ хлѣбные и военные запасы; преслѣдовали и наказывали корчемство, игру въ зернь, продажу табаку; ловили преступниковъ; подвергали пыткѣ и казни воровъ и разбойниковъ; принимали мѣры противъ пожаровъ, — вообще находились въ постоянномъ соприкосновеніи съ населеніемъ подчинённаго имъ города и уѣзда и потому имѣли множество самыхъ разнообразныхъ случаевъ использовать во зло довѣріе правительства и дать волю своему корыстолюбію и произволу. Повсемѣстно раздавались жалобы на то, что людей наказываютъ безо всякой вины, держатъ по тюрьмамъ, мучатъ на правежахъ, окладываютъ произвольнымъ налогомъ. Терпѣли не только отдѣльныя лица, но и цѣлыя области: такъ, ногайскіе калмыки, по признанію самого правительства, отложились отъ Россіи и цѣлыми улусами откочевали въ крымскія степи изъ-за воеводскаго «насилія и гоненія» (1634).