История ромеев, 1204–1359 - [83]

. Потом принялся за дело. Прежде всего он послал внуку, находившемуся еще на половине пути, запрещение вступать в Византию. «Странно было бы, — говорил он, — тому, кто так открыто нарушает условия и дозволяет себе то, от чего расстраиваются общественные дела, странно было бы ему скрытничать». Посланным было поручено раскрыть ему для возбуждения его совести, сколько поводов подал он к тому, чтобы деду прервать с ним мирные отношения и оскорбиться. Во главе их были следующие: во-первых, он задерживал всех царских сборщиков податей и отнимал у них деньги, тогда как в них никогда еще не бывало такой нужды, как в настоящее время, которое по причине разделения империи требует огромных издержек; во-вторых, он высылал с бесчестьем посылаемых дедом в разные города начальников и правителей и на место их ставил других по своему произволу; в-третьих, принудил к беззаконному смещению королеву, которая доводится ему теткой по отцу[258], была уже облечена в монашескую одежду и с негодованием противилась ему. Были и другие причины, по которым воспрещался ему въезд в Византию; их очень много, но они уже не так важны. При этом царь-дед послал тайные письма к королю Сербии с просьбою о помощи, и к своему сыну, деспоту Димитрию, управлявшему тогда Фессалоникою и ее округом, с приказанием — взять с собою двух своих племянников, протовестиария Андроника и Михаила Асана, начальствовавших тогда над Белградом и остальною Македониею, а также и македонские полки, и сначала укрепить сколько нужно македонские города, удалив при этом из них людей подозрительных, а потом, двинувшись оттуда и соединившись с союзным войском короля Сербии, идти как можно скорее против молодого царя Андроника. Из писем же посланных к королю Сербии, к деспоту и к другим лицам, состоявшим на царской службе, одни были перехвачены досмотрщиками, расставленными от молодого царя по дорогам, — это те именно, которые были написаны на бумаге[259]; другие ускользнули и дошли по назначению, — это те, которые были написаны на тонком и белом полотне и тщательно зашиты в одеждах почтарей. У сообщников молодого царя были расставлены досмотрщики во всех узких проходах и особенно у ворот, находящихся у Христополя[260]; они осматривали всех, кто попадался на дороге, не несут ли писем из Византии, и потому трудно было кому-либо от них увернуться. Таким образом от них не скрывалось ничего, что думали и делали в Византии; здесь, напротив, не знали ничего, что думали и делали там. Все добровольно передавались на сторону последних, одни открыто и душой и телом, а другие если не телом, зато всей душой; сюда надобно отнести не только весь почти простой народ византийский, но и таких лиц, которые принадлежали к сенату и придворным вельможам и даже находились в кровном родстве с стариком-царем; тщательно следя за тем, что делал он, они сообщали обо всем молодому царю. К числу их принадлежал и сын царя, маркграф Феодор. Он, как мы уже и говорили, за много лет пред сим был отправлен матерью в ее отечество, чтобы найти там себе жену; затем по легкомыслию и беспечности наделал со временем долгов и по смерти матери возвратился к своему отцу царю, бросив там жену и детей; с тех-то пор и проживал в Византии. Здесь он пользовался полным расположением и благосклонностью царя, как и содержанием из царской казны, и имел возможность из царских денег уплатить все свои долги. Обо всем этом он забыл по своей бессовестности и, потеряв всякое уважение к отцу, поступил, как Иуда, — сделался предателем царя-отца. Дело в том, что он сам бредил о власти над римлянами в случае смерти законного наследника престола, которого отец не хотел передать ему по многим причинам — потому что он и душою, и верою, и одеждою, и бритой бородой и всеми обычаями был чистый латинянин. Чтобы отплатить отцу за это, он и присоединился к молодому царю; таким образом из кровного родственника он сделался самым злым врагом своего отца-царя. В следующем месяце, именно в ноябре[261], Димитрий Деспот, получив в Фессалонике царские письма, тотчас же повестил протовестиария и Асана. Соединившись вместе, они начали собирать войска и разделять между воинами все имущества лиц, державших сторону молодого царя, которые находились в македонских городах и селах; открыли винные погреба и хлебные магазины и отдали все это на расхищение желающим; тех, в которых не встречали нисколько сочувствия, подвергали ссылке, а их имения продавали с публичного торга. Такие делались там вещи; между тем с часу на час ожидали прибытия союзного войска от короля. Впрочем, не сидел сложив руки и молодой царь Андроник: по морю и суше, во все города и на все острова, в Византию, Фессалонику и Македонию он тайно рассылал указы, в которых объявлял народу свободу от податей и налогов, а воинам большие выгоды и прибавку жалованья. Эти указы, делаясь известными, волновали, легко увлекали и располагали всех предаться ему всецело — мыслью, словом, делом, всем сердцем, так что к нему одно за другим шли тайные письма, в которых писавшие приглашали его к себе и просили поспешить прибытием.