История ромеев, 1204–1359 - [57]

7. Каталонцы, отпустив турков, зимовали одни у упомянутых нами гор, Олимпа и Оссы; с началом же весны, поднявшись оттуда, перешли вершины гор и находящуюся между ними Темпейскую долину и, прежде чем наступило лето, явились на фессалийских полях. Они нашли здесь прекрасные и тучные пастбища и потому пробыли в этой стране целый год, опустошая ее и расхищая все, что только было не внутри стен, потому что ни в ком не встречали себе противодействия. Дела в Фессалии шли тогда плохо: тогдашний правитель Фессалии был человек молодой и неопытный в важных делах, сверх того изнурен был продолжительною болезнию и находился почти при смерти, которая грозила вместе с ним прекратить преемство рода и власти, шедшее от его предков Севастократоров. Незадолго пред тем он вступил в брак с побочной дочерью царя Андроника, Ириною, но от ней не было еще дитяти, которое могло бы быть преемником его власти. Потому-то в настоящее время дела были там в худом положении, а будущее грозило еще большими смутами и замешательством по поводу власти, так как покрыт был еще мраком неизвестности тот, кто имел принять на себя эту власть. Итак, правитель находился тогда в предсмертных муках, а неприятели разливались подобно пламени и опустошали страну. Поэтому отличавшиеся там своим родом пришли к мысли обойти врагов деньгами и ценою богатых даров купить благосклонность их военачальников, пока они не отняли всего вооруженною рукою, — кроме того, обещать им проводников, которые проводили бы их в Ахайю и Беотию, страну богатую и плодоносную, приятнейшую и вместе самую удобную для поселения, — если же они нуждаются в помощи, то дать им охотно и ее и быть навсегда друзьями. Это понравилось и латинянам, даже и очень пришлось им по душе. Они говорили: если мы будем продолжать войну, то страна будет опустошена, наши средства содержания истощатся и вместо настоящего изобилия во всем, из-за которого мы и бьемся, наступит крайний недостаток. Притом никто, кроме Бога, не знает, на чьей еще стороне будет победа, а нам это дело представляется очень и очень сомнительным и темным. В большей части случаев и той, и другой стороне можно надеяться на успех, и теперь они могут рассчитывать на него не меньше, чем мы. Ни у нас нет верного ручательства за будущие победы, ни у них нет прочных оснований для подобной уверенности. Им могут придать отваги и смелости горные теснины, которыми природа окружила с разных сторон их страну, а крепости, расположенные на высотах, могут представлять нам при осаде неодолимые затруднения. Дело такого рода, что нам, блуждающим по чужой земле и так далеко оставившим за собою свою сторону, пожалуй, после не очень удобно будет удалиться. И так было бы крайне нелепо — имея возможность без трудов наполнить целые руки деньгами и вместе приобресть таких союзников и друзей, пропустить такой случай и, погнавшись за неизвестным будущим, подвергнуть себя большим опасностям. Рассудив таким образом и сообразив все, они вошли с фессалийцами в хорошие отношения на упомянутых условиях и, получив от них в начале весны деньги и проводников, отправились чрез горы, находящиеся на границе Фессалии; прошедши же Фермопилы, расположились лагерем у Локриды и реки Кифисса. Это большая река: она вытекает из горы Парнаса, отсюда катит свои воды к востоку, оставляя к северу опунтийских и епикнимидских локрян[187], а к югу и западу все среднее пространство Ахайи и Беотии. Сохраняя свою ширину и не разделяясь до полей Ливадии[188] и Алиарта[189], она расходится потом двумя рукавами и получает два имени — Асопа и Исмина. Под именем Асопа она прорезывает Аттику до самого моря, а под именем Исмина вбегает в Эвбейское море у Авлиды, — там, где, говорят, когда-то давно эллинские герои, отправившись против Трои, первый раз пристали и имели стоянку. Потом, когда правитель Афин и Фив[190] и владетель всей той страны узнал о нашествии неприятелей (он, как мы выше сказали, назывался сначала Великим Примикирием, а впоследствии на испорченном языке простого народа — Великим Кирием), то, несмотря на просьбы каталонцев, не хотел дать им свободного пропуска чрез свою страну. Мало того: он выразил к ним большое пренебрежение, в глаза насмеялся над ними, как не стоящими большого внимания, и в течении осени и зимы до весны собирал войска. Готовились и каталонцы, чтобы или умереть в битве, или со славою отстоять жизнь. Итак, с наступлением весны каталонцы, перешедши Кифисс, расположились лагерем возле Беотии, неподалеку от реки, в ожидании сразиться там с неприятелем. Каталонцев конных было 5 500 человек, а пеших 4 000, к ним были причислены и многие из пленников, умевших стрелять. Узнав, что неприятели явятся еще не вдруг, они вспахали всю землю, где должно было произойти сражение. Потом они выкопали рвы и посредством канав, проведенных от реки, смочили водой все поле так сильно, что оно сделалось настоящим болотом, после чего коннице нельзя уже было свободно двигаться по этому месту, потому что ноги лошадей должны были вязнуть в грязи. В половине весны прибыл и правитель страны[191]