История ромеев, 1204–1359 - [401]

46. Итак, если бы кто-то захотел обвинить в таких вещах меня, то их было бы далеко не достаточно назвать [всего лишь] трижды злосчастными, тем более что им доверено пастырское попечение не о преходящей и постоянно разрушающейся материи, но о великом и ценнейшем сокровище, которое выше всякой смерти, то есть о человеческой душе. Ибо тот, кому выпало занимать место руля и правила и кто считается образцом для других, если не живет в соответствии со своим именем, не воздает должное нравственным требованиям, предъявляемым к лицам его положения, но облекает доброе имя [пастыря] в преступные дела, ясно показывает, что не худшее должно подчиняться лучшему, но лучшее — худшему.

47. Я думаю, что это величайшее несчастье и страшная паіуба для народов и семей, для начальствующих и подначальных, молодых и старых, мужчин и женщин, богатых и бедных, и для всех почти разумных и неразумных [существ] — когда самые худшие устанавливают законы для лучших. Ибо видящие [преступления законодателя] развращаются и никогда уже не могут быть приведены к законности; и если в государстве что-то больно, это уже никак не заставить вернуться в прежнее хорошее состояниие, но всё получается ровно наоборот, когда руководитель и учитель перевоспитывает [подчиненных] и [одновременно своим дурным примером] заставляет уклоняться с пути добра и правды. Ведь он сам, поскольку жизнь его идет вразрез со словами и возложенной на него задачей руководить, прямо содействует тому, чтобы и здоровое заболело и как бы с попутным ветром устремлялось к погибели — туда, где лишь пустыню будет иметь своим товарищем. Ибо как справедливость созидает общность, так несправедливость производит разобщение и сопутствующее запустение, делая жизнь [человека] животной и абсолютно дикой.

48. Городу, который слагается из семей, обязательно иметь основу общественного порядка, обеспеченного узами справедливых законов. Так что, кто из-за незнания лучшего не в состоянии руководить семьей, которая представляет собой малую часть большого общества, тому, безусловно, далеко до того, чтобы управлять целым городом. Посему, как имеющий прирожденное чувство справедливости и законности является лучшим из людей и может управлять наилучшим образом, так и наоборот — тот, кто не таков, станет худшим из всех и править будет весьма скверно.

49. Если человек, имея от природы способность к исполнению разнообразных добродетелей, не хочет управляться

1224

1227

и управлять [другими] согласно праву и справедливости, он вскоре полностью погубит всякий город, всякое государство, всякий дом и, в двух словах, всё вообще, и ничего другого не останется, как предать его, худо употребившего способность к добродетели, наказанию огнем и послать в недра Аида, хотя бы вчера и третьего дня он и был для них хорош.

А если не так, то пусть кто-нибудь скажет мне, по какой иной причине это их большое и величайшее государство скатилось в такие крайние бедствия. Не иначе, конечно, как само по себе и из дома в дом, как говорится.

50. Так что я лучше с законом и справедливостью останусь верным почитателем Солнца и создавшего Солнце Бога, чем по любви к деньгам — позорнейшему недуіу презреннейшего характера — проведу свою жизнь в беззаконии и несправедливости и погружу крещение, которое называют очищением души, во всевозможные мерзости.

Ибо как крестит меня тот, кто себя самого день и ночь наполняет такими мерзостями и кого я так осуждаю? Ибо гласит [Писание]: Не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут} —, и: во всяком народе боящийся Господа и поступающий по правде приятен Ему^Ш1. Ибо нет лицеприятия у Бога, но всякий, кто призовет имя Господне, спасется. И: ярость и гнев, скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое, во-первых, иудея, потом и эллина; слава же и честь и мир всякому, делающему доброе, во-первых, иудею, потом и эллину».

51. Сказав с гневом и ревностью такое и тому подобное, царь закончил на этом свою речь, полный решимости защищать интересы Романа. И те, у кого со слухом сожительствует бесстрастный разум, могут оценить, является ли сказанное справедливым и разумным; возможно также подумать еще и о том, сносно ли это для благочестивых христиан, что молва об этой позорной развращенности, пройдя через дальние земли и моря, достигнет Океана и [земель] скифов, а побеги ереси так умножились, что повсюду распространяются, навлекая на церковь ромеев поругания, основанием для которых служат обильные источники [слухов] о неуместных и беззаконых деяниях патриархов и епископов и то, что они наполнили церковь ложными учениями.

52. Ибо не в углу эти бесстыжие совершают свои скверные деяния, не скрываются в темном месте, но добровольно выставляют свою порочность под открытым небом на обозрение всей вселенной. Таким образом совершенно изгнаны и сделались целиком чуждыми обычаям этого древнего государства справедливость и разум и все, что в нем было почтенного, благообразного и доброго, так что и мы можем сказать теперь здесь то, что когда-то Бог через пророка Иезекииля изрек об Иерусалиме, сказав: Скажи неразумной дочери, Иерусалиму