История ромеев, 1204–1359 - [391]

40. Но все это опровергалось с течением времени как пустое и ничтожное. Ибо истине не свойственно заискивать перед столь очевидной ложью, а время, которое отслеживает все надлежащим образом, следует за словами и действиями и, управляя всем, как возница колесницей, в итоге расставляет все по местам. Против всякого ожидания оно то так, то иначе поворачивает руль каждого корабля, плавающего по морю жизни, и тех, кому случилось так или иначе оскорбить Бога в какое-либо время, в каком-либо месте и каким-либо действием, наказывает теми или иными несчастьями.

41. Однако приверженцы паламитской ереси, которые, как я уже сказал, изо всех сил старались скрыть в высшей степени позорные обстоятельства его смерти, раздали много денег неким слоняющимся по улицам нищим, как сообщают письма, полученные нами оттуда, и убедили их пойти на могилу Паламы и заявлять о чудесных снах, за которые им было заплачено. Но разные люди, часто приходившие оттуда в Византий, а также разные письма, сообщали следующее.

42. После того, говорили они, как некоторые из наших книг были тайно похищены, находившиеся в Византии члены его партии, поскольку не могли возразить [на них], как уже было сказано, вынужденно прибегли, в качестве второй попытки, к негодному вспомогательному средству и послали их Паламе в Фессалонику, побуждая его к решительному отпору. Они действовали подобно тем [неумелым морякам], которые, переложив груз с большого судна в маленькую лодку, пустили ее прямо на дно моря.

Ибо Палама, теша и теперь обычное свое тщеславие богохульными речами и одновременно давая тем, кто тогда составлял еретическую толпу, вкусить некоей сладкой надежды, не отказался [от исполнения их просьбы] и не отсрочил [его], но ввязался в далеко превосходящую его силы борьбу. В результате он потерпел достойное страшного проклятия [поражение] и то, о чем мы стесняемся говорить сегодня, чтобы кто-нибудь, далеко отстоя от нашего морального облика и представляя его в ложном освещении, не заподозрил, будто мы радуемся тому, что ему пришлось претерпеть.

43. Посвящая этой борьбе все дни, и целые ночи проводя без сна, он, говорят, сам не заметил, как его, прежде чем он воспользовался плодами своего усердия, охватило буйное помешательство, вызванное чрезмерным иссушением мозга. О дальнейшем можно узнать от других, которые говорили и писали об этом. Ибо мы сейчас упоминаем об этом не в видах порицания, поскольку знаем, что такие вещи в равной степени случаются с хорошими и дурными людьми по причинам, известным одному лишь Господу; однако поскольку у историографии есть собственные правила, требующие всех деталей, мы вкратце касаемся и таких событий.

44. Другие же отнюдь не стесняются рассказывать о них более подробно, но очевидным образом возлагают вину на демона, которому, поскольку он сделался злым вследствие развращения его воли, выпал как бы вечный жребий быть вождем самых разнообразных ересей, восстающих тут и там против церкви Божией, и делать все самое дурное, что в его власти, и одновременно подбивать в тот же день лепить «святых», а в особенности из тех, кто ему же и передал руководство [в делах] религии и кого вся их жизнь и все слова и дела давно вычеркнули и удалили из лика православных, не говоря уж о том, скольким анафемам — и от скольких патриархов и епископов — они подпали, когда ересь уже возникла, и как были посланы в вечный огонь.

45. Так все это было. Я же теперь возвращаюсь вот к чему.

Владеющие крепостью Галата [латиняне], с тех пор как ухватились за незначительный и случайный повод — я имею в виду раздор между двумя императорами Андрониками или, скорее, бунт младшего против собственного деда, а затем второй [раздор], который после смерти тех [Андроников] начал Кантакузин против молодого императора и его матери, — всевозможными и разнообразными хитростями обманывали сперва одних, потом других, обольщали их разными соответствующими текущему моменту обещаниями: советов, больших денег, военной помощи и тому подобного, не говоря уж о скрытых угрозах, против которых исскусство убеждения порой бывает не очень-то действенным, — и то к одной партии присоединялись, то снова склонялись к другой, и попеременно обманывали одну и другую, когда сознательно, когда не очень, если обстоятельства времени давали словам и действиям не должный ход. Действуя таким образом, они незаметно расширили пределы своей изначально весьма незначительной и скромной территории и оградили их сперва деревянными частоколами и глубокими рвами, а затем — высокими, твердыми и неприступными стенами.

46. Начав отсюда, они уже не знали никакой меры для своей жадности, но один за другим строили новые небывалые и грандиозные планы. Поэтому они ухватились и за третий представившийся повод, то есть спор Кантакузина с молодым Палеологом за единовластие, и присоединились к молодому [императору], который жил тогда на острове Тенедос, можно сказать, на положении ссыльного. Предварительно связав его клятвами и получив от него все желаемые письменные обязательства, они затем тайком совершили то, за что им было впоследствии заплачено всяческим расположением, оружием и большими суммами денег.