История Роланда - [26]

Наконец ему прискучило всё окончательно. Юноша разыскал свой старый астрономический атлас, произвёл сложные вычисления и определил, что та комета прилетает только раз в тысячу лет! А прошло всего лишь двести. Что было делать? Пришлось ждать. Чтобы занять время, он играл на мандолине, занимался альпинизмом, выращивал редких аквариумных рыбок, курил опиум, плавал с аквалангом, сочинял симфонии, играл в сборной по хоккею, проходил курсы психоанализа, жонглировал факелами, строил замок из спичек и фантиков, добывал нефть, прыгал с парашютом, разгонял процессоры, искал клады на атлантических островах, разучивал Махабхарату, собирал монеты и марки, принимал роды в воде, охотился на зомби, писал пьесы и до одури валялся на пляже. Последние сто лет он просто строгал ножиком сучки.

За месяц до прилёта кометы юноша стал у окна и не отходил ни на минуту, боясь пропустить. И вот — она! Увидела его, заулыбалась. Хочу вернуть свою девушкуу! — крикнул он комете. Тебе в молодом виде или в стааром? — крикнула комета. В молодом, если моожно! — крикнул он. Хорошоо! закрой глаза и представь её как следует! — прокричала комета, улетая. Он зажмурился, представил свою девушку и, замирая, открыл глаза. О ужас! Девушка появилась, но это была совсем не его любимая! Тоже неплоха, да-да, неплоха… мм, неплоха. Но не то, не то! За тысячу лет он здорово подзабыл свою любимую и теперь не смог как следует её представить. От досады юноша хлопнул себя по коленкам и чуть не расплакался, — и тут Хулио прервался, чтобы выпить хереса и скушать финик.

— И? — нетерпеливо спросил я, — И чем всё кончилось?

— Ну а чем, по-твоему, всё могло кончиться, Ролли? Теперь тот юноша сидит и ждёт вторую тысячу лет, чтобы попытаться ещё раз.

Колик поморщился и щёлкнул зажигалкой.

40. Истории безоблачного детства. Об ужасной женщине

Мы с братьями, когда были маленькими, ещё застали почти все старинные традиции нашего городка. Даже такую экзотическую, как воспитание мальчиков в борделе. Считалось, что это способствует возмужанию и предупреждает гомоэротизм. И вот, когда мы немного подросли, в первую сентябрьскую субботу папа заказал нам утренний сеанс, в одном приличном заведении на краю города, за фортепианной фабрикой. Мы поехали туда на велосипедах, впереди неспешный папа, за ним стайкой мы, с закатанными штанинами, чтобы не попали в цепь. Одноэтажный домик со ставеньками и белыми собачками. Папа провёл нас на веранду, усадил на кушетку и велел ждать, а сам ушёл, чтобы мы были самостоятельными. Первым должен был идти я, как самый старший. Я нервно теребил галстук, дёргал запонки, и додёргался — одна из них вывалилась и полетела под кушетку. Я полез за ней, и в этот момент дверь в комнаты отворилась. Ужасное зрелище! Жуткая женщина в чёрной шипастой коже, с плетью, с вампирически кровавым ртом и фиолетовыми овалами вокруг глаз! А какие у неё были ногти! ААА!!! — заголосил Толик и бросился наутёк. Все — за ним, толкаясь, спотыкаясь и подвывая от страха! Куда же вы, деточки?! Но они уже мчались по саду. А меня она схватила за руку так крепко, что я не мог вырваться. От неё пахло угрожающе сладко, «разложением» — мелькнула мысль. Надо было соображать быстро, иначе смерть! И я сделал первое, что пришло на ум — размяк и прикинулся мёртвым. Упал на пол, забросил голову, закатил глаза, пустил слюну. Она охнула и стала дуть мне в лицо — сладко! — а потом наконец отпустила и побежала в комнаты, наверное за водой. На заду у неё был огромный вырез, во всю ширину! И я вскочил, и рванул наружу, к братьям. Они уже ждали меня под яблоней, и держали наготове мой велосипед. Медленно, медленно мы разгонялись, а чудовищная женщина неслась следом, хрипло кричала, настигала, тянула ядовитые когти! Клац-клац, прямо за спиной! Собачки свирепо тявкали. Только бы не штанина в цепь! Но счастье: мы уже выкатились с травы на дорогу и набирали скорость. Она отстала и швырнула в нас яблоком, а собачки ещё с минуту бежали. На всякий случай мы поехали домой круговой дорогой, чтобы сбить собачек со следа.

Но папе мы сказали, что всё прошло хорошо, а то мало ли.

41. Истории безоблачного детства. О любви

Когда мой брат Хулио, восторженный подросток, впервые влюбился, он почувствовал такую тоску, что заплакал. Они лежали на лугу, в полынной пыли, в пыльце белых ромашек, в стрёкоте стрекоз.

— Я так люблю тебя! Не умирай, пожалуйста! — он гладил её по подолу сарафана, как будто в последний раз.

— Что? С чего это мне умирать? — насторожилась она.

— Мы все умрём… — синего-синего сарафана.

— Что? Ты придурок!

Она была старше Хулио и решила, что он намекает на её возраст. И ушла, и перестала с ним встречаться, и умерла.

42. Истории безоблачного детства. Об умных книжках

В нашей семье особым интеллектом никто не мог похвастать, ну а мы с братиками и вовсе уродились полными тупицами. Отчего-то наши мозги не хотели развиваться, и мы с каждым годом не умнели, как нормальные дети, а всё больше отупевали и затормаживались. Возможно, это было вызвано полотенцами, которыми мама перевязывала нам головы, чтобы мы не ударялись больно, падая ночью с кровати. Возможно, эти полотенца пережимали какие-то важные сосуды, и наши мозги не получали должного питания.