История религий - [93]
Как известно, после революции 1979 г. в Иране к власти пришло фундаменталистское крыло шиитского духовенства, возглавляемое аятоллой Хомейни. Официально Хомейни не занимал ни одного государственного поста, но он считался «духовным руководителем». Без его согласия не решался ни один сколь-нибудь важный социально-политический вопрос. Он направлял и координировал деятельность законодательных и исполнительных органов и даже деятельность вооруженных сил. При этом Хомейни исходил из того, что ислам имманентно содержит в себе программу, способную решить все социальные проблемы. Светские знания и широкая образованность, согласно Хомейни, не могли служить надежными критериями для занятия высоких должностей и руководства государством. В соответствии с этой концепцией в Иране шла шумная кампания «очищения мозгов». Для министров, высокопоставленных чиновников, ученых, преподавателей, технических специалистов устраивались экзамены на знание Корана и норм Шариата. Не выдержав экзаменов, многие представители иранской интеллигенции вынуждены были уйти со своих постов. Традиционные нормы ислама, иногда достаточно жестокими способами, внедрялись в повседневный быт иранцев. Например, женщина, появившаяся на улице с непокрытым лицом или с обнаженными руками, рисковала быть изувеченной стальными шипами, которые носили на пальцах стражи исламской революции.
Процесс усиления консервативных, фундаменталистских тенденций наблюдается и в других странах ислама. Он принимает общий характер, что нельзя объяснить, ссылаясь на частные причины и конкретно-исторические обстоятельства, сложившиеся в том или ином регионе. Скорее всего, фундаменталистский взрыв обусловлен тем, что ислам уже адаптировался к современным условиям, и сейчас перед ним стоит задача самоопределения и наступления на другие религии, распространенные в Азии и Африке. Выйдет ли он победителем в борьбе, предположим, с христианством в Африке или с индуизмом в Индии, покажет история. На мой взгляд, ислам имеет для этого очень хорошие возможности. По своему влиянию и по своему значению он сейчас выходит на первое место среди остальных религий.
Ислам в России получил распространение в основном среди народов Поволжья, Приуралья и Северного Кавказа.
Первые арабские завоеватели проникли на территорию Закавказья и Средней Азии уже в VII в., однако официально ислам был принят в 922 г. в Волжско-Камской Булгарии. В период татаро-монгольских завоеваний монгольский хан Берке принимает ислам (1245), а с 1312 г. при хане Узбеке ислам становится государственной религией Золотой Орды, однако славяне, несмотря на вассальную зависимость Руси, остаются христианами.
Распространение ислама на Северном Кавказе происходило позднее — к XV в. был исламизирован Дагестан; в XVI в. — Чечня и чуть позже — Ингушетия, к XVII в. — Адыгея, в XVII-XIX вв. — Осетия, Балкария и Карачаево-Черкесия.
В Российской Империи ислам относился к так называемым «терпимым религиям»: его организации не запрещались, верующие не преследовались, но всячески поддерживался переход граждан из ислама в православие.
В XIX в. на Северном Кавказе происходила Кавказская война (1817—1864), которую возглавлял имам Шамиль. К началу XX в. в Российской Империи существовала четко структурированная организационная система ислама, в которую входили Духовные управления мусульман различных российских регионов. Оренбургский и Таврический муфтияты были во главе мусульман европейской части России и Сибири; суннитское и шиитское духовные управления курировали мусульман Кавказского региона; жизнь мусульман Средней Азии находилась в непосредственном ведении Военного министерства. По оценке Департамента духовных дел иностранных исповеданий, к 1 января 1912 г. в Российской империи на официальном учете состоял 24 321 мусульманский приход с 26 279 богослужебными зданиями (соборными мечетями, летними и зимними мечетями и молитвенными домами и т.д.) и 45 339 мусульманских духовных лиц.
В 1920-е гг. некоторыми мусульманами делались попыткисоединения исламских идей с положениями марксизма, но большая часть духовных лидеров ислама оказалась противницей новой власти, что вылилось, в том числе, в развитие басмаческого движения в регионах Средней Азии.
Общее потепление государственно-религиозных отношений в середине 1940-х гг. привело к формированию основных управленческих структур — четырех Духовных управлений мусульман Средней Азии и Казахстана с резиденцией в Ташкенте, Европейской части СССР и Сибири с резиденцией в Уфе, Северного Кавказа с резиденцией в Махачкале и Закавказья с резиденцией в Махачкале. Из них первые три — суннитские — возглавлялись муфтиями, а последнее — шиитское — шейх-уль-исламом. Помимо этого в советский период существовал феномен «внемечетного ислама» с его официально не признанными, но имеющими большой авторитет в мусульманской среде деятелями.
Управленческая структура российского ислама просуществовала до начала 1990-х гг., когда в ней постепенно произошли изменения. Из каждого Духовного управления выделилось по несколько самостоятельных муфтиятов. После распада Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) и Духовного управления мусульман Северного Кавказа на территории Российской Федерации образовалось несколько десятков самостоятельных Духовных управлений мусульман (муфтиятов).
Ни одно из мифических существ не является столь же обычным для дальневосточного искусства и литературы, как дракон. В Книге первой систематически приведены самые интересные цитаты относительно драконов в Китае, выбранные из колоссального количества отрывков из китайской литературы с упоминанием этого божественного животного от древнейших времен до современной эпохи. Книга II говорит о драконе в Японии в свете фактов, приведенных во Введении и Книге I.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.