История религий - [31]
В целях облегчения процедуры повторения молитвенных формул листки с их записью запихиваются в особые мельницы (хурдэ) и эти мельницы вращаются руками молящихся. Каждый поворот равнозначен многократному повторению молитвы. Подобные мельницы вращаются также ветром или водой.
Таковы некоторые черты тибетского варианта буддизма.
Примерно в середине I тыс. н.э. сформировалось новое направление махаяны, известное под названием варджаяны — «алмазной колесницы». По-иному оно именуется буддийским тантризмом, или тантраяной. Некоторые исследователи считают варджаяну еще одним самостоятельным направлением буддизма.
Буддизм в России. В Россию буддизм в форме ламаизма начинает проникать в XVII-XVIII вв. Он был занесен на Нижнюю Волгу калмыками, получил также широкое распространение среди бурят, особенно в Восточной Бурятии, в Забайкалье.
Русское царское правительство поначалу пыталось бороться с ламаизмом, так как у него было намерение христианизировать все народы Сибири. Но, в конце концов, оно узаконило буддийскую общину в Забайкалье. Чтобы ослабить связи буддистов, проживающих в России, с Монголией и Тибетом, Екатерина II создала должность верховного ламы в Забайкалье — пандито-хамбо-лама. Она же установила порядок, в соответствии с которым ламы должны были принимать специальную присягу «на верноподданность России» и царскому правительству. В ответ на это ламы провозгласили Екатерину II воплощением богини Царан-дара-эхе, а следующие за ней цари уже автоматически считались воплощением той же богини. Обычно в дацанах (монастырях) портрет царя находился среди изображений ламаистских богов.
При Николае I в 1853 г. было издано «Положение о ламайском духовенстве в Восточной Сибири». В этом положении было зафиксировано, что высшее управление делами ламайского духовенства в Сибири принадлежит Министерству внутренних дел. Стать ламой буддист мог только с разрешения светских властей, а пандито-хамбо-лама утверждался в своем сане лично царем. По существу буддийская община в России была полностью подчинена государственной власти и находилась в неравноправном положении с Русской православной церковью.
В 1914 г. в состав Енисейской губернии вошла на правах протектората Тыва (Урянхайский край), народы которой также частично исповедовали буддизм. Несмотря на общность религии, ее формы у бурят, калмыков и тувинцев развивались самостоятельно, национальным своеобразием отличались и системы организации буддийских монастырей (бурятских дацанов, калмыцких хурулов, тувинских хурэ).
Наибольшее развитие буддизм получил в Бурятии, где его рост шел непрерывно и без особых помех. В 1753—1758 гг. был построен первый деревянный буддийский храм — Цонгольский (Хилгантуйский) дацан и чуть позже — первое деревянное здание Гусиноозерского дацана «Даши Гандан Даржайлин».
Эти два центра соперничали за первенство, пока в начале XIX в. царская администрация не признала главенство Гусиноозерского дацана, настоятель которого Гаван Ишижамсо получил звание пандито-хамбо-ламы и стал руководить буддизмом в Бурятии. В начале XX в. по инициативе бурятского ламы Агвана Доржиева строится буддийский храм в Петербурге. В этот период в Бурятии действовали более 40 дацанов, в которых находилось около 15 тыс. монахов и послушников.
Иначе сложилась судьба калмыцкой формы буддизма: ойраты (калмыки), знакомые с буддизмом уже с XIII в., прикочевали на территорию России с походными монастырями-хурулами. По пути к Волге, около 1616 г., они построили и первый «стационарный» монастырь Дархан-Доржин-кит («Семь палат») в районе современного Семипалатинска. Также в XVII в. возникли монастыри Аблаинкит (1656 г.) и др.
Но в 1771 г. из-за притеснений царской администрации большая часть калмыков откочевала в Китай. Оставшиеся в России 13 тыс. семей калмыков были переселены на реки Урал, Терек, Куму. У калмыков к концу XVIII в. оставалось 14 монастырей, а к 1917 г. там было уже 5270 священнослужителей в 105 хурулах.
Руководство религиозной деятельностью калмыков осуществлял шаджин-лама, остальные духовные лица именовались «хуураки» («ученики»). После 1771 г. буддийская церковь Калмыкии была децентрализована и в каждом районе (улусе) избирался свой лама. Хувараки же имели три духовные степени: гелюнг, гецуль и манджи.
До середины IX в. территория Тывы (Тувы) входила в состав Тюркского и Уйгурского каганатов, в XIII в. была завоевана войсками Чингиз-хана, в XVIII в. — маньчжурами. Именно при маньчжурах в Тыве особое распространение получает буддизм, хотя знакомство с ним началось там уже в XIII в.
После падения маньчжурской династии Тыва в 1914 г. под названием Урянхайский край становится протекторатом России. Стационарные буддийские монастыри стали сооружаться там с 1770-х гг. Наиболее крупными из них к началу XX в. были Эрзинский (1772 г.), Оюннарский (1773), Верхне- и Нижне-Чаданский (1873 г.). Главой буддийского духовенства являлся настоятель Чаданского хурэ, носивший титул «камбы-лама» и подчинявшийся буддийской церкви Монголии.
Ко времени вхождения Урянхайского края в состав Российской империи на его территории действовали 22 буддийских монастыря с 4 тыс. лам и хуураков-послушников. В 1930-е гг. все монастыри Бурятии, Калмыкии и Тувы были закрыты, разграблены, а духовенство расстреляно или репрессировано.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.