История панамской "революции" - [47]

Колумбийское правительство обратилось к народу с манифестом: «Колумбийцы! Национальное правительство, забывая в этот важный для страны день о существовании политических разногласий, призывает всех вас принять участие в общем деле сохранения суверенитета и предотвращения расчленения нашей страны, если мы не хотим оказаться недостойными наследниками тех, кто ценой бесчисленных жертв завоевал ее для нас. Мы должны объединить усилия для защиты нашей страны, чтобы сохранить ее целостность, а, следовательно, силы и величие»¹.

Колумбийский народ единодушно откликнулся на призыв правительства. Тысячи колумбийских патриотов днем и ночью осаждали президентский дворец, требуя немедленного принятия мер против империализма янки. Народ с оружием в руках был готов отстоять независимость своей родины.

Общественные организации, учебные заведения, научные учреждения, торговые организации единодушно выражали резкий протест против политики США. Не только столица, но и вся страна была охвачена гневом. Телеграф передавал со всех концов сообщения о возмущении народа и требовании решительных действий.

Президент Маррокин в своем послании конгрессу писал по этому поводу: «Телеграф беспрерывно приносил сообщения, в которых каждый город, даже самый отдаленный, и каждый гражданин, даже из самых неизвестных, торопились предложить не только свои личные услуги, но и свои сбережения, поместья, свою жизнь, чтобы способствовать делу национального восстановления»^[205].

В тот же день Маррокин обратился с телеграммами почти ко всем президентам латиноамериканских стран, в которых просил поддержать Колумбию в ее борьбе за сохранение суверенитета над Панамой. Почти все они ограничились лишь подтверждением получения телеграммы Маррокина. Слабые латиноамериканские страны боялись вызвать гнев «северного колосса».

В обращении к народу США президент Колумбии указывал, что «заговор, а не народное движение явилось причиной провозглашения независимости перешейка и американское правительство… при помощи своих моряков и кораблей воспрепятствовало тому, чтобы верные части (Колумбии. — С. Г.) усмирили предателей и подавили указанное восстание в самом начале» [206].

В полдень 6 ноября генерал Рейес по указанию правительства обратился к американскому посланнику Бопре с заявлением, что если по просьбе Колумбии США высадят войска в Панаме для защиты суверенитета Колумбии, то последняя объявит военное положение и, пользуясь чрезвычайными полномочиями военного времени, ратифицирует договор с США, отвергнутый конгрессом. Больше того, Рейес предлагал США созыв нового «дружественного конгресса», который одобрит договор.

Обращение колумбийского правительства к США показывает его полную растерянность.

Эта позиция правительства Колумбии, какой бы она ни была путаной и противоречащей воле народа, ясно говорит о желании пойти на все уступки. Таким образом, если бы правительство США не стремилось к агрессии, оно могло бы найти язык мира с Колумбией.

6 ноября, вечером правительство Колумбии назначило специальную комиссию с широкими военными и дипломатическими правами, которой надлежало выехать в Панаму для разрешения на месте всех спорных вопросов. Главой комиссии был назначен генерал Рейес, членами — генерал Педро Оспина и Лукес Кабальеро.

Не зная о том, что США уже признали панамское правительство, Рейес 7 ноября через американского посланника просил правительство США не признавать панамских повстанцев и обеспечивать в соответствии с договором 1846 года свободный транзит через перешеек.

10 ноября комиссия Рейеса выехала в Панаму.

* * *

5 ноября 1903 г. Бюно-Варилья был назначен представителем Панамы при правительстве США. На следующий день его возвели в ранг посланника с широкими полномочиями вести переговоры по финансовым и дипломатическим вопросам.

Уже утром 7 ноября «посланник независимой республики» Бюно-Варилья прислал Хэю из Нью-Йорка телеграмму, в которой уведомлял его о своем назначении посланником и заявлял: «Великодушно протягивая руку к своему новорожденному, мать американских наций осуществляет свою благородную миссию освободителя и воспитателя народов. Расправляя крылья защитника над территорией нашей республики, американский орел освятил ее. Он спас ее от варварства ненужных и расточительных войн»¹.

Американский агент получил, наконец, возможность официально выразить признательность своим хозяевам.

Американцы поспешно признали Панамскую республику, чтобы избавиться от возможных осложнений с Колумбией и в случае вооруженного выступления колумбийского народа оказать защиту «самостоятельной» и признанной Панаме.

Американский журналист У. Лумис писал: «Еще никогда не было прецедента… такого автократического признания республики до того, как она еще появилась. Так быстро мы не признавали даже собственный Техас…»[207].

Апологеты американского империализма пытались объяснить поспешное признание Панамы тем, что оно вытекало из прав суверенного государства, каким являются США. И что этого требовали национальные интересы и национальная безопасность. Они заявляли, наконец, что это было сделано в интересах цивилизации.