История о Михаиле и Андронике Палеологах - [14]
Когда все таким образом смешалось, — каждый, сколько мог, заботился о собственной безопасности.
20. Карианит, бывший тогда протовестиаритом, человек почтенный и с большими достоинствами, ушел в то время к персам — не потому, что держался стороны царя, но потому, что, при тогдашних беспокойствах, боялся за самого себя; ибо мятежники, произведшие самовольно столько насилия, которому никто не противодействовал, либо сами снова могли обратиться к насилиям, и производить их безнаказанно, либо другие могли возбудить их к тому, как уже готовых к принятию подобных возбуждений, чрез что многие подверглись бы опасности неожиданно, и особенно люди с властью, под которых подползала ненависть сильная и ужасная. Поэтому Карианит в ту же ночь убежал в Персию, а другие, предвидя величайшие бедствия, отправились в другие места, и все спасались, как могли. Между тем великий коноставл, разумея своих братьев, как людей молодых и смышленых, из которых один назывался Иоанном, а другой за ним — Константин, и которые не несли еще никаких общественных должностей, поставил их годными для себя стражами царя. Поэтому они непрестанно ходили к царю и проводили с ним целые дни, многие же иные и ночевали там. Гордясь один пред другим преданностью и верностью ему, все эти приставники выражали ее как нельзя более.
21. Такое соревнование дошло, наконец, до того, что они начали ссориться между собою, и эта ссора происходила из честолюбия; ибо попечение о царе у людей чиновных возбуждало зависть друг к другу, и они в этом случае не хотели подчиняться подобным себе. В числе приставников при царе были Чамантуры, из дома Ласкарисов, возбуждавшие к себе уважение не только умом и старостью, но и дедовством в отношении к юному царю, что внушало им великую смелость домогаться преимущества. Но с другой стороны между приставниками были также лица, производившие свой род от Торникиев, из которых первый был великим примикирием [28]. Эти на окружающих царя хотели иметь влияние близостью и братским отношением своего отца к царскому деду — царю Иоанну Дуке. В свите царя находились также и Стратигопулы, к роду которых принадлежал славный Алексей, внушавший великое к себе уважение, как старший из всех и совершивший много прекрасных дел. Сын этого Алексея, Константин, зять царя Иоанна по племяннице его, отличившийся важными заслугами, в царствование Феодора Ласкари лишен был зрения. Причиною же было то, что он выразил свою гордость пред державным и презрение к нему, когда этот после отца только что принял скипетр. В той же свите были и благородные от Рауля, которые после отца, лишенного достоинств, о чем вскоре будет сказано, оставались еще в детстве, — и Палеологи, а с ними и Ватацы и Филесы, которых отец, Феодор, вместе с Стратигопулом, и за ту же самую вину, лишен был зрения. В той же свите с Каваллариями находились Ностонги и Камицы, а с Апринами и Ангелами Ливадарии, Тарханиоты, Филантропины, благородные Кантакузины и множество других, связанных золотою цепью родства с знаменитыми предками. Между всеми ими особенное честолюбие обнаруживал Георгий Ностонг; потому что надмевался более других видами на родство с царем. Державный еще при жизни обещал выдать за него свою дочь и конечно исполнил бы обещание, если бы не помешала этому делу его смерть: а тот намерение царя тогда же открыл многим другим; да и теперь надежда на успех относительно этого брака заставляла его много мечтать о себе и, хвастаясь пред знакомыми, презирать других, особенно же племянника своего по сестре, великого коноставла. Поэтому он без всяких околичностей жил в покоях царского дворца, вместе с правителями занимался скачкою и метанием копья, или обычною у них игрою в шар, вообще с особенным дерзновением ездил с ними верхом и играл, рисуясь пред стоявшими вблизи и смотревшими на них царскими сестрами.
22. Все понимали, что царю нельзя было оставаться без попечителя, пока его жизнь находилась в таком беззащитном и нежном состоянии; но сошедшиеся чины, совещаваясь об этом, пришли к тому мнению, что не безопасно рассуждать о таком предмете без участия Церкви и ее предстоятеля (а предстоятелем тогда был Арсений). Поэтому они отправляют посольство к патриарху из Авториан [29] и наскоро зовут его из Никеи; а сами между тем совещаваются по целым дням, назначая в попечители о царе то того, то другого, и, наконец, общий совет останавливается на коноставле Палеологе, который, для исполнения этой обязанности, один показался достаточнее других. Он и самый воинственный из мужей, говорили чины, и ведет свое благородство от довольно древнего дома, и, в-третьих, состоит в родстве с умершим державным, — как лично с ним самим, так и с его супругою; (ибо был двоюродным племянником царицы и сыном двоюродного племянника царя). Все это дает ему пред прочими право быть опекуном царственного отрока. Но сколь ни справедливо было такое преимущество, и сколь ни прав был тот, кто говорил за него, можно, однако ж, с вероятностью полагать, что в этом деле тайное участие принимал и он сам, немало действуя лестными обещаниями — особенно на тех, которым в трудных обстоятельствах прежнего времени пришлось лишиться своих достоинств. И Палеолог, нисколько не думая, соглашался принять на себя опеку, потому что был беден и не имел столько средств, чтобы вести образ жизни, соответствующий его достоинству; но опасаясь, как бы не показалось кому-нибудь, будто, принимая это предложение, ему надлежало благодарить предлагающих, и как бы просить бремени на свои плечи, он требовал одобрения со стороны патриарха, который еще не приехал, и требовал не столько по нужде, сколько для того, чтобы это дело постановлено было тверже. Притом ему непременно хотелось, чтобы и высшие чины двора согласились признать его опекуном царя.
