История о кошке: чёрная. Семья Цубасы - [68]

Я не мог не сожалеть о том, что встал на пути Ханекавы.

– Нет… разве я не говорил? Если бы она продолжила носить в себе кошку, она бы исчезла. Единственным выходом было убить кошку. Если бы можно было сбросить стресс через насилие, не было бы проблем. С моей точки зрения, в ней накопилось слишком много всего. Стресс нужно принимать дозировано. Превращение старосты-тян в Чёрную Ханекаву, её буйство – можно сказать, всё это именно из-за того, что она избавилась от стресса, вызванного родителями.

– Что? Но…

– Как растяжение. Если ты не будешь поддерживать столб, он упадёт – будучи свободнее всех, ты чувствуешь себя неуютнее [88] всех. Даже если мы забудем об этом, полагаться на Кайи для снятия стресса – это перебор. Ты поступил правильно.

– Ага…

Прав даже тогда, когда не должен быть.

Что и для кого правильно – вопрос очень субъективный.

Конечно, я мог быть прав.

Однако это не значит, что неправа была Ханекава.

Она просто была чёрной и злой.

Хоть и чёрная…

Нельзя сказать, что она не была серьёзна.

Нельзя сказать, что она не была чистой.

– И так Чёрная Ханекава несла воспоминания, неудобные для Ханекавы, – и правда, полезный Кайи.

– Не столько несла – она заняла её место. Как сообщник. Это Кайи, созданный Ханекавой – естественно, для неё он удобен. Созданный тобой персонаж, идеальный для тебя.

Впрочем, не думаю, что забыть – это всегда хорошо, – добавил Ошино.

– Похоже, в результате интенсивного поглощения энергии родители забыли, что на них напала их собственная дочь – как будто закрыли на что-то неприятное глаза. Но это что-то никуда не делось.

– Никуда не делось, хм.

Трение и напряжение.

Домашнее насилие и отказ от родительских прав.

Всё и ничего.

Никуда не делось – не окончившись, оно всё ещё там.

И всё же я думаю, что сейчас ситуация стала лучше – хорошо, что она забыла.

Если забыл себя, лучше забыть своё сердце.

Просто верь, что на Золотой Неделе тебя покусала собака… кошка, думай, что всё это тебе приснилось.

Сделай вид, что ничего не случилось.

И забудь.

Но забудешь ты или будешь помнить – сделанного не воротить. В любом случае, ничего не изменилось.

– Идеальный для тебя персонаж. Прям как Кайи, о котором я думал.

– О да. В точку. Даже ты в детстве представлял своего идеального супермена.

Промахнулся поколением.

У меня был личный стенд [89].

– Не умея ничего, кроме как мечтать о герое, который придёт и спасёт её, староста-тян создала его внутри себя.

– Если так рассуждать, похоже на раздвоение личности.

– Не совсем, но, по сути, я специально сказал, чтобы так казалось. Потому что лучше так думать – Кайи, вообще говоря, такие существа.

– Такие существа?

– Это не совсем верно, но поскольку в неведении нет счастья, мы предпочитаем думать, что это было действие духа – сваливаем вину. Староста-тян взбесилась, потому что сломалась под тяжестью вызванного семьёй стресса. Но вместо того, чтобы прийти к этому заключению, мы говорим, что виноват Кайи, Мартовская кошка, Чёрная Ханекава, раздвоение личности, мы предпочтём так думать, потому что так легче.

– Мы предпочтём… так думать.

Фраза, не свойственная нейтральному Ошино, которая шла против его принципов. Однако в этот раз он в чём-то смог с ней согласиться. Вероятно, он думал, что как профессионал не справился со своей задачей.

Иными словами, не столько согласился – просто она была уместна.

Вот и кульминация [90].

Нелогичная и удивительная.

– Какая-то серая концовка, не чёрная, но и не белая.

Какая игра на слове кульминация.

– Ничего не поделаешь. Такую концовку целиком и полностью выбрала староста-тян. Нас не спрашивали. Так что я постараюсь оставаться с тобой на связи даже после этого.

– Уж постарайся…

Предпочтём так думать, хм.

Ища героя, Ханекава нашла его в себе – я не смог стать её героем ради неё, я смог сделать только это.

Ага.

Я не смог даже умереть ради Ханекавы.

– Ошино. Ты говоришь, это новый вид Кайи, но, кажется, Ханекава уже долго одержима духом под названием семья, – сказал я.

Случайно.

Просто так, озвучил случайную мысль.

Попытался сказать:

– Не кошкой или демоном…

– Семьей. Но для старосты-тян родители не были семьёй.

– Именно поэтому.

Семья была для всех чем-то естественным, как Карен и Цукихи были естественны для меня, а для неё это было лишь видение – не девять дней Золотой Недели, не 15 лет, а с рождения – она была одержима семьёй.

– Для Ханекавы семья была чем-то вроде Кайи, как мне кажется.

– Не уверен, – отрицательно покачал головой Ошино. – В реальности семья довольно утомительна. Есть переходный возраст, да и настоящий отец может быть бездельником… вот скажи, Арараги-кун, ты сможешь нарисовать карту Японии?

– Что?

Я был озадачен.

О чём этот взрослый говорит?

Он вообще меня слушал?

– Ну, могу. А к чему это вообще?

– Многие японцы смогут нарисовать карту Японии – но я думаю, за это стоит благодарить прогноз погоды. Смотря прогноз, японец может выучить форму Японии.

– А…

Хм.

Если подумать, когда я рисую карту Японии, я представляю именно карту из прогноза погоды.

– Согласен, так и есть. Прогноз погоды ты видишь чаще, чем атлас. Но что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что знаешь Японию, потому что видел её в прогнозе погоды, – сказал Ошино.