История о кошке: белая. Тигр Цубасы - [10]

Я начала укреплять свою постель. Разрезав картон, я приклеила его на парту в два слоя. Кто-то может подумать, что как ни клей, а картон в любом случае остается картоном, но постель стала заметно уютнее. Я добавила еще один слой.

Поскольку работа и магазины утомили меня, я решила поесть.

У меня были только консервы, так что не нужно было ничего готовить.

Конечно же:

– Спасибо за еду.

Я не забыла эти слова.

Даже консервы в прошлом были чьей-то жизнью.

По крайней мере, я в это верю и благодарю ее.

Даже если оно живым никогда не было, это все равно станет частью меня, и за это я говорю «спасибо».

Жизнь нужно ценить.

Даже если она оборвалась.

Однако нужно помнить, что я не смогу питаться этим все время. Наверное, придется купить кастрюлю и походную газовую плитку. Я думала остановиться тут до того момента, как те двое найдут себе дом, но, видимо, мне придется задержаться тут подольше.

– Душ и туалет есть в школе… телефон можно заряжать там же. Я могу учиться в библиотеке или в читальном зале. Что еще…

Размышляя о насущных проблемах, я мгновенно находила способы справиться с каждой из них.

Может показаться, что я не столько разрабатывала план выживания в экстренной ситуации, сколько старалась убедиться в том, что пожар не усложнил мою жизнь.

Я словно готовила себя к новой жизни.

Будто разрешала парадокс.

Очень в моем стиле.

– Было вкусно.

Сейчас середина лета, закат должен быть поздно, но, прежде чем я подумала об этом, школу окутала кромешная тьма, так что я переоделась в новое белье и легла на недавно законченную кровать.

Не могу сказать, что спала без задних ног.

Однако сон мой был намного спокойнее, чем в коридоре дома.

009

Что?

Мы только что пропустили главу?

Или мне показалось?

А, ладно.

Если бы Румба был здесь, он бы сразу же взялся за уборку этих развалин, но, к сожалению, он сгорел вместе с домом. Теперь он никогда не разбудит меня.

Но я уверена, что смогу проснуться в нужное время сама.

У человеческого тела есть так называемые биологические часы.

Этот биоритм не так легко нарушить.

Не говоря уже о том, что я не знала такого понятия, как «полусонный» – но реальность оказалась иной.

Я не проспала.

Более того, я проснулась раньше, чем планировала, и, вдобавок ко всему, я не просто проснулась. Меня разбудили.

Раз Румбы нет, то некому меня будить…

– Ханекава-сан!

Я проснулось от того, что меня попытались поднять.

«Такие вот сны я вижу после вчерашнего?» – беспечно подумала я, ожидая, когда понимание догонит распознавание.

Я смотрела на Сендзёгахару-сан, держащую меня за воротник.

– С тобой всё хорошо?! Ты жива?!

– А? Что? Доброе утро?

Всё ещё не понимая ситуации, я сделала то, чего не делала очень давно – пожелала кому-то доброго утра.

Сама себе удивляюсь.

Всё-таки прямо на меня смотрела хладнокровная Сендзёгахара-сан, и по её ярко-красному лицу катились слёзы.

– С тобой всё хорошо?!

Сендзёгахара-сан повторила свой вопрос.

Всё ещё не понимая, почему она так разволновалась, я кивнула:

– Ага.

Я была ошарашена.

После этого она отпустила меня, закусила губу так, словно сдерживала слёзы, а потом…

– Дура!

Она дала мне пощёчину.

Сначала разбудила.

Потом ударила.

Я могла бы увернуться, но она выглядела такой злой, что я смиренно приняла удар.

Нет, наверное, я бы и не смогла увернуться.

Моя щека просто пылала.

– Дура! Дура! Дура!

Не ограничившись одним ударом, Сендзёгахара-сан продолжила лупить меня – и чуть позже она просто стала колотить меня по груди, как истеричный ребенок.

Я почти ничего не чувствовала.

Но в то же время мне было очень больно.

– Девушка! Одна! Спит в таком месте!.. А если бы что-то случилось?!

– Прости…

Я извинилась.

Или меня заставили извиниться – всё-таки я не считала себя виноватой в том, что чуть-чуть поиграла в скаута, но в то же время чувствовала себя очень интересно.

Как бы то ни было, я заставила Сендзёгахару-сан, ту самую Сендзёгахару-сан беспокоиться обо мне…

Хоть это и неразумно, но я была рада.

Я была рада.

– Нет. Я не прощу тебя. Никогда не прощу.

С этими словам Сендзёгахара-сан обняла меня, или, скорее, вцепилась в меня, прижавшись к моей груди.

Как будто не хотела больше отпускать.

– Я не прощу тебя. Даже если ты извинишься.

– Да… Я поняла. Прости. Прости.

Но я всё равно продолжала извиняться.

Сама обняла её, и продолжила просить прощение.

В итоге Сендзёгахара-сан успокоилась только через тридцать минут, что совпало с моим обычным временем пробуждения.

010

– Я много-много раз звонила тебе, – сказала Сендзегахара-сан, вернувшись к своему обычному виду Снежной Королевы, будто ничего только что не произошло. Скорость перехода была почти мгновенной. Однако ее глаза все еще были красными.

Да и я сама изрядно повертелась во сне и уничтожила прическу. Видимо, виновата была постель (а еще меня обозвали «Супер-Ханекаван» [4]), так что подозреваю, что я тоже была не в лучшем виде.

Как же Сендзегахара-сан умудряется держать себя в руках? Словно минутой раньше не было никаких слез.

Она такая восхитительная.

Я почти забыла про волосы.

– Я даже представить не могу, каково это – лишиться дома… Подумала, что ты не хотела ни с кем разговаривать, так что сдерживалась, но все равно места себе не находила… Хотела позвонить, но из этого ничего не вышло.