История о кошке: белая. Тигр Цубасы - [12]

Очень глупо.

– Папа задержится на работе, так что располагайся, Ханекава-сан.

– А… можно?

– Папа сегодня не придёт.

– Почему ты повторяешь это так, словно мы герои романтической комедии?

Чувство юмора Сендзёгахары-сан было весьма своеобразным что до, что после реабилитации.

Комната двести один.

Сняв туфли, я вошла.

И правда, коридора нет.

Аккуратная комната 12 на 9 – и никакой мебели, кроме книжных стеллажей и шкафов. Видимо, они не хотели загромождать все мебелью, но Сендзёгахара-сан вообще не была похожа на человека, у которого есть много вещей. Я была уверена, что её отец такой же.

– Когда-то я жила в особняке и, не моргнув глазом, отдала бы тебе целую комнату, но сейчас ограничимся этим.

– Не надо подражать Люпину.

– А что ты скажешь на это – я ходила по магазинам и потратила 90 000 иен, потому что очень хотела выиграть Фиат Люпина в Итибан Кудзи?

– Я скажу, что тебе чудовищно не везёт.

Я села.

И осмотрелась.

– Здесь я чувствую себя спокойнее.

– Правда? Арараги-кун всегда выглядит так, словно сидит на иголках.

– Сомневаюсь, что есть парень, который сможет сохранить спокойствие в комнате девушки… ну, тут мило.

Не зная, как ещё выразить свои мысли, я просто говорила то, что приходило в голову.

– Чувствую себя как дома.

– Вот как?

Сендзёгахара-сан сделала такое лицо, будто не поняла меня.

Наверное, она права.

Потому что я сама себя не поняла.

Хотя и сказала эти слова, будто говорила сама с собой.

Что вообще значит «дом»? Я прожила пятнадцать лет в доме Ханекава, которого теперь нет, и конечно, по определению, он являлся «домом». Во время пожара, я сама назвала его «моим домом».

Но всё же.

Почему я чувствую себя намного уютнее в комнате 201, а не в своём доме?

Почему здесь мне становится легче?

– Но я не чувствую, что это мой дом. Всё-таки я не так давно сюда переехала, – сказала Сендзёгахара-сан.

– Ну, конечно, моего старого дома тоже нет.

– …

Конечно.

Дом, в котором раньше жила Сендзёгахара-сан, особняк, известный всему району, теперь стал пустырём.

Нет, даже не им.

Чем он стал? Дорогой?

Не помню.

Я сама видела, как сгорел мой дом, пусть даже издали. Каково это, когда твой дом становится прошлым?

Не знаю.

Не знаю, так что не буду думать об этом.

Да.

Меня это больше не побеспокоит.

Меня больше не побеспокоит собственное спокойствие.

– Отдохни сегодня от школы, Ханекава-сан, – предложила Сендзёгахара-сан, снимая мокрую от пота футболку.

Как девушка могу сказать, что когда она, хм, раздевается, она делает из этого великолепное шоу.

Заслуживает восхищения.

– Я тоже отдохну.

– А?

– Я устала. Вполне естественно.

Приглядевшись, я обнаружила, что взгляд Сендзёгахары-сан затуманился.

– Я готова хоть сейчас утонуть в объятиях своей кровати.

– …

Отлично выразилась.

– Может, я и бывший член команды по лёгкой атлетике, но это было давно. Ноги трясутся. И ты, Ханекава-сан, хоть и сделала неплохую постель, точно не могла выспаться в таком месте.

– Ну, наверное…

– И волосы у тебя выглядят кошмарно.

– Не напоминай мне о причёске.

Разволновавшись, я повернулась к Сендзёгахаре-сан.

– Но ведь сегодня второй день второго триместра, отдыхать сейчас …

– Для тебя в порядке вещей идти в школу на следующий день после того, как твой дом сгорел дотла? Людей вроде тебя обычно называют «бесчувственными», – строго сказала она, сняв джинсы и представ передо мной в нижнем белье.

Её поза красноречиво заявляла, что она не примет отказа.

Хоть девушка была почти раздета, едва ли кто-то мог выглядеть более храбрым.

И никто не мог казаться чувственнее.

– Кроме того, ты же не собираешься учиться дальше. Так что тебе должно быть наплевать на оценки и журнал посещаемости.

– Ну, это так, но…

Но это правила.

Я хочу им подчиняться.

Потому что это правила.

– Боже, да просто отдохни. Если так хочешь в школу, сначала придётся победить меня.

С этими словами Сендзёгахара-сан встала в стойку из китайских боевых искусств.

Грациозно-идеальная поза богомола.

– Ш-ш-шинг.

– Пожалуйста, не добавляй собственные звуковые эффекты… ладно, поняла. Сегодня я подчинюсь. И, честно говоря, я правда хочу расслабиться и отдохнуть. Спасибо, что заставляешь меня сделать это.

– Как скажешь.

«Кроме того, заботиться о других не в моём стиле», – слегка смутившись, сказала Сендзёгахара-сан. Но как по мне, такая назойливость как раз в её духе.

– Ох. А как же ты? Тоже будешь прогуливать?

– А что я? Я собираюсь пойти в университет по рекомендациям. Посещаемость – черт с ней, падение оценок может выйти мне… хм, точно.

Она на секунду задумалась и мгновенно выхватила телефон.

Только я подумала о том, кому она звонит, Сендзёгахара-сан зажала нос и изобразила хриплый голос:

– Кха, кха, алло?.. Это… кха… это Сендзёгахара. Я заболела, похоже на грипп… наверное, новейший штамм. Кха, да? Моя температура? Около сорока двух градусов. От жара только что испортился кондиционер. Наверняка это из-за тепловой волны в этом году. С меня льется в три ручья. Кажется, вот-вот развалюсь на куски… я могу заразить весь класс, но можно мне прийти в школу? Нет? О, вот как, понимаю. Какая жалость. Я правда хотела посетить ваш урок. До свидания, – с этими словами она положила трубку.

И, будто бы ничего не случилось, заявила: