История новой Москвы, или Кому ставим памятник - [17]

1. Просить Министерство культуры Российской Федерации рассмотреть проект установки монументальной скульптурной композиции „Древо жизни“, выполненный скульптором Э. Неизвестным, архитектором Солоповым Д.С. и дать экспертное заключение.

2. Москомархитектуре совместно с Комитетом по культуре Москвы в соответствии с Законом города Москвы от 13 ноября 1998 г. № 30 „О порядке возведения в городе Москве произведений монументально-декоративного искусства городского значения“ представить предложения о сооружении монументальной скульптурной композиции „Древо жизни“ в Комиссию по монументальному искусству Мосгордумы до 01.03.2001 г. с учетом экспертного заключения Министерства культуры Российской Федерации и обеспечения финансирования проектно-художественных работ, изготовления скульптурной части, архитектурных деталей из долговечных материалов и строительно-монтажных работ из средств федерального бюджета.

3. Руководителю Комплекса архитектуры, строительства, развития и реконструкции города по результатам рассмотрения вопроса в Министерстве культуры Российской Федерации и в Мосгордуме подготовить соответствующий распорядительный документ Правительства Москвы.

4. Контроль за выполнением настоящего распоряжения возложить на первого заместителя Премьера Правительства Москвы Ресина В.М.

Мэр Москвы

Ю.М. Лужков

Естественный вопрос: какие материалы были представлены всем вышеназванным организациям? Оказывается, тоже никаких.

Столь же естественный ответ: проект не может рассматриваться вслепую, до предоставления обязательных изобразительных материалов. 22 января 2002 года.

В январе 2002 года – меньше чем через месяц – вопрос повторно выносится на Комиссию, правда, с существенно изменившимся раскладом сил. Исчезает Комитет по архитектуре и градостроительству. Остается один Комитет по культуре с многозначительным уточнением в скобках „в связи с поручением Мэра Москвы и обращением Некоммерческой организации Общественно-культурный фонд „Древо жизни“. И едва ли не самое главное – больше не упоминается в качестве источника финансирования бюджет Российской Федерации. Все расходы берет на себя Некоммерческая организация Общественно-культурный фонд „Древо жизни“. Появляется и пара невыразительных фотографий маленького макета, по которым судить об архитектурно-скульптурной композиции невозможно.

Заключение Комиссии: „В повторно внесенном предложении все позиции остались прежними, поэтому у Комиссии нет оснований выносить новое решение“. Ссылка на решение от января 2002 года, где, между прочим, приводилось соображение о неудачной образной трактовке, поскольку „композиция воспринимается как „атомный гриб“, вырвавшийся из-под пешеходной платформы здания Правительства Москвы, что особенно прослеживается с дальних точек обзора и не гармонирует с расположенным вблизи зданием Правительства Российской Федерации“.

В третий раз композиция Д. Солопова – Э. Неизвестного, в мае 2003 года, представляется уже без ссылки на государственные и городские организации – только от лица Некоммерческой организации Общественно-культурный фонд „Древо жизни“, но по-прежнему без положенного набора материалов, хотя (впервые!) с указанием высоты – 150 метров (высота пятидесятиэтажного дома) и диаметром более 100 метров. Что же касается изобразительного материала, то в отношении него последовало разъяснение от и.о. председателя Комитета по культуре A.M. Лазарева: „Поскольку скульптурно-архитектурная композиция „Древо жизни“ задумывалась Э. Неизвестным в органичной связи с близкорасположенными зданиями современной архитектуры, АВТОР НЕ СОГЛАСЕН ВЫСТАВЛЯТЬ СВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ДО ПРОВЕДЕНИЯ ТОРЖЕСТВЕННОГО ОТКРЫТИЯ МОНУМЕНТА.

Считаем аргументы автора убедительными и просим согласовать установку скульптурно-архитектурной композиции „Древо жизни“, передаваемой в дар городу, БЕЗ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЭКСПОНИРОВАНИЯ“. Руководитель Комитета по культуре добавлял, что в настоящее время композиция уже отливается в бронзе в США, „будет доставляться в Москву и монтироваться на месте сооружения по частям“.

Итак, дар из Соединенных Штатов должен был занять свое место в центре Москвы безоговорочно и безоглядно. Москомархитектура в лице заместителя ее председателя И.Н. Воскресенского считала „возможным и ЦЕЛЕСООБРАЗНЫМ“ разместить композицию у Мэрии. Главное управление охраны памятников Москвы в лице своего начальника В.И. Соколовского заявляло, что подобное размещение „не противоречит законодательству в сфере охраны памятников“ (вот только каких?). Муниципальное собрание „Арбат“ „поддерживает установку скульптурной композиции“, по утверждению председателя муниципального собрания Л.В. Буркиной. Вопрос художественного решения, естественно, не поднимался, если не считать дополнительного заключения А.И. Лазарева „в соответствии с поручением мэра“: „Оригинальность образного и пластического решения объемно-пространственной скульптурно-архитектурной композиции и профессиональное выполнение автором передаваемого в дар произведения СООТВЕТСТВУЮТ ХУДОЖЕСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКИМ ТРЕБОВАНИЯМ“ (!).

Вот только Государственный экспертно-консультативный совет по монументально-декоративному искусству при Правительстве Российской Федерации предпочел безо всяких оценок передать вопрос „на рассмотрение Московской Городской Думы“, то есть все той же Комиссии. Круг замкнулся.