История Невского края - [45]

Отряд олонецкого воеводы Петра Пушкина с северной стороны Ладожского озера двинулся в Карелию и, захватив несколько укрепленных пунктов, подошел к Кексгольму (Кореле), но через некоторое время вынужден был отступить.

Одновременно основная часть русской армии под командованием царя Алексея Михайловича нанесла удар по шведским крепостям в Лифляндии и южной Эстляндии и блокировала Ригу. Однако успех первого натиска русским закрепить не удалось. В ходе ответных операций 1657 года шведские войска полностью разгромили царскую армию в Лифляндии, и в мае 1658 года боевые действия были прекращены, а уцелевшие русские полки выведены из Прибалтики.

Итог войне был подведен заключением перемирия, а затем в 1661 году — «вечного мира», согласно которому восстанавливались прежние границы между Россией и Швецией. Подписание договора состоялось на мызе Кардис в северной Эстонии, отчего он стал называться Кардисским миром. В числе прочего договор устанавливал свободу взаимной торговли и предоставлял право шведским купцам организовывать торговые дворы в Москве, Новгороде, Пскове, Переславле-Залесском, а русским — в Стокгольме, Риге, Ревеле и Нарве.

Война не принесла Московскому государству победы, она оказалась своего рода пробой сил в борьбе за берега Балтики, которую с большим успехом продолжит сорок лет спустя царь Петр. Для жителей же Невского края война явилась напоминанием о том, что их жизнь и судьба напрямую зависят от того, какая из держав в конечном счете одолеет другую. Для одних — дворян, купцов, горожан — более благоприятным было существование под шведской короной, другие — в основном крестьяне — стремились под власть русского царя.

Из Швеции в Россию

Согласно Столбовскому договору, всем боярам и дворянам, купцам, монахам и горожанам, желающим выехать в Россию из отошедших к Швеции районов, отводилось для этого две недели. Приходские священники и крестьяне обязаны были остаться. Далеко не все представители высших сословий воспользовались предоставленной им возможностью. А. И. Гиппинг называет не менее десяти русских дворян, перешедших на службу шведской короне и достигших значительных успехов. Добровольно остались и продолжали заниматься своим делом многие торговые люди.

Что касается крестьян, то поначалу они, как и было им предписано, не покидали свои земли, но с середины 1620-х годов понемногу, а позднее и мощным потоком устремились на российскую сторону. Необходимо заметить, что, согласно подсчетам С. Кепсу, среди жителей устья Невы процент ушедших в Россию был наименьшим во всей Ингерманландии. Это, очевидно, связано с тем, что бежали в Россию почти исключительно крестьяне, а как мы знаем, значительная часть населения на невских берегах занималась торговлей.

Сельскохозяйственные земли в новых шведских провинциях вскоре настолько обезлюдели, что это стало сильно заботить власти. По настойчивым требованиям Стокгольма часть перебежчиков была выловлена и возвращена, а в 1649 году Россия выплатила Швеции в качестве компенсации 190 тысяч рублей (частично товарами) за 20 тысяч человек, покинувших Ингерманландию и Карелию в период 1617–1647 годов. Главной причиной, побуждавшей крестьян бежать в Россию, историки считают нещадную эксплуатацию со стороны шведских помещиков.

Как мы уже сказали, землю в своих новых провинциях король раздал в качестве феодальных поместий шведским и немецким дворянам. Вместе с землей они получили и особые привилегии, которые ставили проживавших тут крестьян в кабальную зависимость от помещика. Крестьяне не становились крепостными (в Швеции не было крепостного права), но гнет взваленных на них податей был чрезвычайно велик. Что же касается России, то после изнурительных войн, опричнины и Смуты в России оставалось множество пустующих деревень и пашен. Желая привлечь на них земледельцев, и царь, и помещики, и монастыри (обладавшие крупными земельными владениями) избавляли переселенцев на несколько лет от податей и даже давали им ссуды на обзаведение хозяйством. С. М. Соловьев приводит выдержку из грамоты царя Михаила Федоровича новгородскому воеводе по поводу перебежчиков: «А которые люди объявились по вашему сыску в нашей стороне, а в шведских росписях^[112] имен их нет, то вы этих людей сажайте за нами в дворцовых селах^[113], в волостях, которые от рубежей подальше, подмогу им и льготу давайте, как пригоже, смотря по них и по пашне, а близ рубежей жить им не велеть для того, чтоб про них в шведских городах не ведали и к вам не писали; сажайте их за нами волею и к нашей милости приучайте ласкою, подмогою и льготою, чтоб им за нами на пашнях садиться было охотно; а если их сажать в неволю, то они станут бегать назад и сказывать в шведских городах про других своих товарищей, пойдет ссора и утаить перебежчиков будет уже нельзя». Таким образом, не имея возможности отвоевать земли, царь вел со шведами скрытную борьбу за населявших эти земли людей, благо русские просторы давали возможность их расселить. В этой тяжбе Россия, безусловно, одерживала верх, особенно после войны 1656–1658 годов, когда действия по переманиванию крестьян стали вестись уже почти открыто.