История Малороссии - 3 - [2]
В.М. зычливый приятель, сын и слуга послушный,
Костантин, Княжа Острозкое, Воевода Киевский, власною рукою.
При котором листе послал, его милость, Пан Воевода, и артикулы, своею власною рукою написанные до тое единости, што бы вней вировати потреба было.
А то суть тые.
На первей; абых мо при всих обрадках своих, яко церков восточная держит, вцале зостали.
Абы Панове Рымляне церьквей наших и наданя их на свое Костелы не оборочали.
Абы за постановеньем згоды, если бы се напотом хто знаших до Рымского Костела удати хотел, не прыймовали, а ни примушали, Азвлаща при отдаванью малженства, яко то звыкли чынити.
Абы духовные наши втаковом же пошанованью, яко и их были, азвлаща Митрополит, и владыкове враде и на Сеймиках местце мели, хотя не вси.
Потреба бы и Патриархов обослать, же бы се до згоды склонили, же бысь мы единым серцем и едиными усты Пана Бога хвалили. Потреба и до Московского и до Волох послати, же бы се на одно знами згодили, аздалобы ми се наслушней до того ужить до Москвы, его милости, отца Епископа Володимерского, а до Волох, отца Епископа Львовского.
Потреба теж поправить некоторых речей в церквах наших, азвлаща около сакраменту и иншых вымыслов людских.
О закладаньи школ и наук волных, азвлаща для цвиченья духовным, пильно потреба же бых мо мели учоные презвитери и казнодее добрые, бо за тым, иж наух нет, великое грубианство внаших духовных умножилося.
III. Лист другий Владыки Володымерского, писанный, до его милости, Пана, Воеводы Киевского з Володымера, дата Марца 25 дня року 1595
Освецоное Княжа, а мой милостивый Пане, службы и молитвы мое залецам ласце, Вашей мости моего милостивого Пана.
Не отпысуючы ничого на так широкое писанье вашей мости, вкотором мя, Ваша мость, упоминати рачиш, покорне только за престрогу дякую и чуюся дасть Бог втом же не так много для пожытков своих, и вывышенья дальшого, яко больше для помноженья фалы Божое, видел бым тую згоду быти пожиточьную, а ведьже не такую, же бысмы ся мели претворити зовсим во иншый образ, але зоставши вцале, а только некоторых речей поправивши, вчом больше упору, а нижли истинны держимося, згодитися стыми, скоторыми есмь, и перед тым в единоцтве были, а дал бы то, Пан, Бог, же бы и вси згодне, на которых больше належит, але выдечы што ся деет вся надея, яко бачу уставает, бо тые хотя бы подобно и ради, не могут. А мы опять можем, але не хочем, а только Богом лудимо, просечы о соединение веры. Недыв теды коли источники высхнут, же и реки уставают, а за тым, а ни уних, а ни у нас, не только науки, але и порядку пусто, припоминать, ми Ваша мость, речеш: сыноды Берестейские зстороны школ и друкарни и иншых речей Церькви Божой потребных, же ся тому досыт недеет, ино ачь колвек то еще не за моего пастырства становилося, але до речи так светобливое и доброе не дал-бым ся ни кому упередить и не жаловал бым и остатка убогое маетности, хоням вней вже немалую диру деткам своим учинил, двое именье продавши, а пустки, которыем застал направуючи, не уфольварках, але вцеркви, аштож пак на таковые речы кгрунтовные. Чым и фала Божая множиться, и лепшый порядок в церкви Божой деется, не жаловал бым и тот остаток поживенья моего убогого разделить было бы кому доброму, а не таковым превратником, которые больше за пожитком убегаются, яко и тепер штося стало у Берести, же ся школа разорила через, самых же Професоров школьных, которые за лакомством удавшися довольни на сытшые пироги отбегли, а тут и у большой ганьбе, и жалю убогого Хрестиянства на уруганье противников наших все покинули, без жадное слушное причыны, а тож колыбы ку доброму не жаловал бым, и самого себе оскудевши, наложить, але иж и того внас оскудно, вшак Ваша мость сам того дознаваеш, з якою трудностью то вашей мости приходит, хотясь на всем Паном Великим а предся, якобы потреба не можеш ся ни то зобрать, а штож пак, нам калекам, будучи по среде волков, наконец и церымоней церковных забороняют порадне отправовати, о чом бых много до Вашей мости мел писати, штося вмоей Епископии Берестейской деет, якое утяженье терпят хрестияне внекоторых местах, отож еще бы ся тым чоловек тешил, кгдыбы тот крыж хотели скромне терпети и зносити; але то горшая, же отпадают не по одному, але громадами видчынашу непотужность, а потом то ведает с ким ся зостанем. (штося дотычет новин краковских, итые бачу же непевные, але хотяжбы и певные были, того Ваша мость о моей особе нерач розумети) бо не только о Кардынальстве, албо Митропольни не мышлю, але и с тым што на собе ношу частей, проплакиваю на себе жемся того поднял, а подобно и на того, хто мя в то вправил, азвлаща видечистося на свете деет. О мамрамех ни яких неведаю; бом их никому ни на што не даровал. Але и я теж по части ведаю, а подобно певнейшие речы, и бы ми ся годило папирови зверить, указати бым то Вашей мости, же тые новины Краковские напевны суть.
О тоже, если ся хто за светого удает, а нас видить, вшак не есть ни чого так тайного, же бы на потом не было явного. То толко вем, жем не было початком до жадное речы, але если же все пойдут а за чым добрым и без образы сумненья и я бым не хотел на заде зостати, много бым мел з Вашим мостею, моим милостивым Паном, речей, велми пыльных и потребных мовити, але Бог то ведает, яко рахлося з. Вашим мостею увижу. А через папер таковых речей великих небезпечно отправовать; а што ми Ваша мость рачиш залецати порядок иноверцов, бы был налепшый, коли не на правом фундаменте все то засметье стоит, и школы их и друкарни и множество казнодеов, Бо если же сами суть неприятельми сына Божего и лупежцами фалы маестату его Бозького певне, и овощы тыи не суть приятны Богу, и все будованье их, яко на песку, а не намоцной опоце, которая есть Хрыстос сын Божый, Бог и человек правдывый. Бо яко то есть истинная правда, же есть человеком правдывым во всем нам подобным опрочь греха, так, кто есть истанная правда, же есть Богом правдивым, прироженым, неучыненным не з божоным, албо боством дарованным, нестворенным, але пред всими веки, з Бога отца уроженым, хто такового исповедания и веры не мает, не на камню але на песку и на се не будует, водлуг оных слов: всяка плоть сено. Также оные слова: проклят, который надею свою в человеце покладает, и другие значнейшые прокляти Боговеко, которые неба и земли не сотворили. А пророк Исия именем Божим мовит, яко Бог перший и остаточный передо мною не был Бог иный, и по мне небудет. А не докладает того, яко они мовет, то есть, таковый Бог, яко я. А на другом местцу мовит фалы моее ни кому не дам, отож если Христос не есть прирожоным Богом, и тогож существа, которого отец; а як же то правда будет, што мовит: по мне иный Бог небудет. Также и то фалы моее ни кому не дам; понеже дал ее, яко они мовет, человеку Христу, з Марии девицы нарожденному, и учинил его другим по себе Богом; а так не зазру я им того их порядку. Бо где бы ся еще тая трутизна тым медом не осолодала, певне бы ото тые убогие мухи на ней не лнули. Але иж ся идявол звыкл в Ангела светлисти пременять, и волцы в скуру овечую оболокать. Не треба им верити. А если же то по собе берут, же зовощов их познавати кажут. Ино и то часто трафляется, же зверху бывают красный а внутр полный смроду и червей. И тож, яко сам оних не благоволю, так и Вашу мость перестерегаю лепей ся згожати, справдивыми фалцами Бога во тройце единого а ниж ли зблюзнерцами и явными неприятельми сына Божого. Лепей з Иваном Евангелистою, а ниж ли сцеринтом — Лепей з-отцы светыми, а ниж ли з Арием проклятым; лепей зо всим християнством, а ниж ли з Юлияном, апостатою, который Христа называл Нотус, а тоиж поведа, не будучи прирожоным сыном Божим, чинился тым, то для того до Вашей мости пишу жеми ся не подобают овые присмаки, которые Ваша мость у них упатруеш, и не помалу мися серце ужасает, слышаны то от Вашей мости. Але маю я надею вмилосердью Божом иж он сам, яко почал так и до конца Вашу мость стеречи будеть, абысь неотразил о тот камень, не только сумненья свого, але и ноги своее, о што Пана Бога уставичне вмолитвах моих просечы. Ему же самому Вашу мость у вопеку и в оборону поручаю, а себе милостивой извыклой ласце Вашей мости оферую. Дан з Володымера, 25 дня Марта року 1595
Маркевич Микола (1804-60), історик, етнограф, поет і музика-композитор, приятель Т. Шевченка, народився у селі Турівці на Прилуччині, де жив і помер; студіював у Петербурзі (у пансіоні при Педагогічному Інстетуті), і в Москві (вчився музики у Дж. Фільда). Близький до декабристських літ. кіл. (писав вірші, перекладав на російську мову Шекспіра й Байрона тощо), Маркевич з великим захопленням зустрів поезії К.Рилеєва, присвячені визвольній боротьбі України в минулому. вся літературна й наукова творчість Маркевича була просякнена патріотичним духом.
Маркевич Микола (1804-60), історик, етнограф, поет і музика-композитор, приятель Т. Шевченка, народився у селі Турівці на Прилуччині, де жив і помер; студіював у Петербурзі (у пансіоні при Педагогічному Інстетуті), і в Москві (вчився музики у Дж. Фільда). Близький до декабристських літ. кіл. (писав вірші, перекладав на російську мову Шекспіра й Байрона тощо), Маркевич з великим захопленням зустрів поезії К.Рилеєва, присвячені визвольній боротьбі України в минулому. вся літературна й наукова творчість Маркевича була просякнена патріотичним духом.
Маркевич Микола (1804-60), історик, етнограф, поет і музика-композитор, приятель Т. Шевченка, народився у селі Турівці на Прилуччині, де жив і помер; студіював у Петербурзі (у пансіоні при Педагогічному Інстетуті), і в Москві (вчився музики у Дж. Фільда). Близький до декабристських літ. кіл. (писав вірші, перекладав на російську мову Шекспіра й Байрона тощо), Маркевич з великим захопленням зустрів поезії К.Рилеєва, присвячені визвольній боротьбі України в минулому. вся літературна й наукова творчість Маркевича була просякнена патріотичним духом.
Маркевич Микола (1804-60), історик, етнограф, поет і музика-композитор, приятель Т. Шевченка, народився у селі Турівці на Прилуччині, де жив і помер; студіював у Петербурзі (у пансіоні при Педагогічному Інстетуті), і в Москві (вчився музики у Дж. Фільда). Близький до декабристських літ. кіл. (писав вірші, перекладав на російську мову Шекспіра й Байрона тощо), Маркевич з великим захопленням зустрів поезії К.Рилеєва, присвячені визвольній боротьбі України в минулому. вся літературна й наукова творчість Маркевича була просякнена патріотичним духом.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.