История крестовых походов - [75]

Между тем король Амальрих получил совсем с другой стороны большую поддержку, но очень дурно ею воспользовался. Потому что летом 1169 года в Сирию прибыл византийский флот более чем в 200 судов, хорошо снабженный экипажем и припасами, для того, чтобы, как перед тем просили иерусалимцы, вместе с ними воевать против Египта. Но Амальрих и его рыцари после жалкого разбойничьего похода, который они сделали в конце 1168 года против визиря Шавера, не имели никакой охоты тотчас опять идти к Нилу. С другой стороны, они не решались также отклонить помощь греков, как несвоевременную, и таким образом снова сделали величайшую глупость, потому что медленно, вяло и неохотно делали то, что могло быть сделано с успехом только при быстроте и энергии. Только после многих замедлений они подошли поздней осенью 1169 г., вместе со своими союзниками, к сильной крепости Дамиетте. У Саладина было достаточно времени, чтобы обеспечить ее как можно лучше. Осадные меры неприятеля он встретил ловко и храбро. Скоро проливной зимний дождь промочил палатки христиан; голод мучил их, и иерусалимцы, которые были немного лучше снабжены, чем греки, жестокосердно сберегали запасы для себя одних; кроме того, пришло известие, что Нуреддин угрожал южной Палестине сильным нападением — одним словом, приходилось снять осаду: франкское рыцарство вернулось в Иерусалим, а большая часть греческого флота на возвратном пути была разбита сильной бурей.

В 1170 году оружие отдыхало в Северной Сирии, потому что эту область постигло страшное землетрясение. Триполис и Лаодикея страшно пострадали, а Антиохия была почти совсем разрушена. Галеб, Шайцар и Гимс также превратились в развалины. Правда, Палестина была пощажена этим бедствием, но зато здесь еще хуже действовало оружие неприятеля. Саладин штурмовал и уничтожал Газу, взял город Айлу на Красном море, которым до тех пор владели крестоносцы. Поэтому иерусалимцы едва ли бы могли долго сопротивляться натиску врагов, если бы как раз в ту минуту не явились особенные обстоятельства, для них благоприятные. А именно, Саладин желал, чтобы его очень независимое положение в Египте не было стесняемо вмешательством Нуреддина в тамошние дела и поэтому ему было очень кстати, чтобы сила христиан до некоторой степени сохранилась, как защитительная плотина между ним и Нуреддином. Поэтому он удовольствовался тем, что опустошил соседние с его страной иерусалимские области и сделал их неспособными защищаться, но дальше он не пошел; на этом основании он не вел серьезной борьбы из-за больших замков, Крака и Монрояля, которые лежали на главных соединительных линиях внутренней Сирии с Египтом, и так как Нуреддин также был очень занят на других границах своего обширного государства, то вследствие всего этого государства крестоносцев могли счастливо просуществовать кое-как еще несколько лет.

Но иерусалимцы чувствовали, что этим было приобретено немногое. С одними собственными силами они уже не могли больше выйти навстречу грозившей опасности; римский Запад, как видно из вышеуказанного, не дал им пока никакой надежды на достаточную помощь; тогда Амальрих решил в 1171 г. сам отправиться в Константинополь и снова выпросить греческую помощь, которою незадолго перед тем так недостойно злоупотребили. Его приняли блестящим образом; празднества следовали за празднествами, достопримечательности императорской резиденции удовлетворили его любознательности; поддержка военной силой была обещана по договору, но по крайней мере в эту минуту ее не дали, и таким образом положение Иерусалима и после этого осталось столь же опасным, как и перед тем.

Очень характерен был здесь крестовый поход Генриха Льва. Этот могущественный государь двинулся из родины в начале 1172, правда, не с настоящим войском, но все-таки с многочисленной свитой графов, епископов, рыцарей и оруженосцев, с различными опасностями дошел по старой дороге крестоносцев до Константинополя, откуда отплыл в Сирию. Ему конечно очень бы хотелось совершить в честь Спасителя какой-нибудь героический подвиг против неверных, но король и тамплиеры в виду страшной силы неприятеля, как говорят, воспротивились этому рискованному предприятию. Поэтому герцог мог высказать свое благочестие только пожертвованиями и завещаниями и еще в том же году вернулся домой. Его обратный путь лежал через Антиохию в Малую Азию. На полуострове его провожал дружески расположенный к христианам султан Килидж-Арслан II Иконийский. От Константинополя он направился по тому же пути, по которому пришел.

Последние годы жизни Амальриха, к которым мы теперь подошли, ознаменовались еще несколькими зловредными и гнусными событиями. В армянской Киликии незадолго перед тем насильственно захватил власть князь Малих, брат выше упомянутого Тороса. Он был в союзе с Нуреддином, и старые дружелюбные отношения своих соотечественников к крестоносцам изменил во вражду. Амальрих и Боэмунд Антиохийский двинулись против него войною в 1172 году, но не могли много против него сделать. Тогда глава ассасинов, «Старик с горы», заявил королю через своего посланца, что он готов сделаться христианином, если тамплиеры снимут контрибуцию в две тысячи червонцев, которую они брали с его подданных, живших по соседству с их замками