История климата с 1000 года - [85]
До сих пор мы касались лишь некоторых аспектов наших рядов, интерпретация которых казалась наиболее ясной и сравнительно простой. Это относится к наступаниям ледников XVI в. и к сопровождавшим их климатическим процессам. Но при рассмотрении диаграмм обращают на себя внимание также многие другие особенности рядов. К ним относятся прохладные и влажные весенние сезоны около 1570 г. в Бельгии, на севере и на юге Франции, в Каталонии (XVI-12—XVI-14): заметная засушливость в Каталонии в 1530—1550 гг. (XVI-30); и уменьшение засушливости (следует ли говорить о том, что стало больше дождей?) опять же в Барселоне в 90-е годы XVI в. (в ту же эпоху, когда наступали альпийские ледники). Эти явления соответствуют некоторым письменным свидетельствам, уже приводившимся Фернаном Броделем и Жаном Делюмо [44, I, стр. 248—249]. Если исходить из наших диаграмм, то эти данные настолько интересны, что следовало бы при случае проверить их без предвзятого мнения.
Что касается таблицы, относящейся к XI столетию, то она, по правде говоря, не столько дает положительные итоги, сколько вызывает критику. Какой бы интересной не была хронология ледников, определенная по С-14, в ней слишком много пробелов для того, чтобы давать непосредственные указания для исследования того или иного сезонного ряда. Да и сами эти ряды, как бы тщательно они не были разработаны, вызывают дискуссию. Ведь для одних, наиболее ценных (XI-1, XI-9 и XI-20), использовались первоисточники, а для других (XVI-2) — безусловно полезные сборники текстов, нередко издававшиеся в последнем столетии. В результате согласоваться эти ряды могут просто-напросто потому, что использовались одни и те же тексты — иногда из первых, а иногда из вторых рук. Следовательно, проверка, даже если она дает положительный результат, не всегда вполне доказывает согласованность рядов.
Что же касается количественных рядов для XI в. (гидрологические ряды для Нила, американские дендрологические ряды), то климатические зоны, для которых они составлены, слишком далеко находятся одна от другой и от Западной Европы, чтобы сопоставления были законными и возможными и чтобы можно было представить общую картину.
В итоге XI столетие остается еще открытым полем деятельности для исследователей. Относящиеся к нему ряды требуют подтверждения или опровержения, но по ним еще нельзя делать достаточно обоснованные заключения. И лишь из второй таблицы (XVI столетие), более близкой к нам по времени, можно сугубо предположительно извлечь некоторые элементы, позволяющие охватить взглядом всю совокупность.
До сих пор мы занимались чистой историей климата, стремясь установить минимум фактов. Теперь мы попытаемся перейти от первичных рядов (сведения о климате) к вторичным рядам (факты из области экологии, влияние климата на деятельность человека).
В некоторых крайних случаях (засушливые зоны) перейти к исследованию влияния климата на деятельность человека можно было бы довольно просто. Возьмем, например, жестокую засуху, свирепствовавшую на протяжении двадцати лет (в основном в 1570—1590 гг.) на весьма засушливом Юго-Западе Соединенных Штатов (XVI-28). За период жизни одного поколения людей в этих районах временно создались условия, близкие к условиям пустыни, так как в результате засухи количество осадков здесь сильно уменьшилось (до 20% уровня XX в.). Засуха задержала развитие примитивного, основанного на возделывании кукурузы сельского хозяйства и, возможно, способствовала упадку некоторых селений и опустению пуэбло [301, стр. 18—19].
Однако для европейских обществ XVI столетия воздействие климата проявляется в основном в короткие промежутки времени и сказывается на уровне урожаев и цен на сельскохозяйственную продукцию.
Чтобы проиллюстрировать это, сопоставим наиболее сравнимые показатели. Ряды, построенные Эмили Хиральтом для Барселоны, характеризуют элемент местного климата, имеющий наибольшее значение для зерновых (засуха из сезона в сезон), и указывают, как изменялись цены на пшеницу по годо-урожаям, то есть оценивают собранный урожай. Сопоставим обе кривые: экологическую и экономическую. На что должно опираться это сопоставление?
В климате Средиземноморья осенняя засуха парализует посевные работы, весенняя — губит будущий колос, оставляет земледельцев без урожая, а иногда и без семян на следующий год. В любое время года засуха наносит вред земле под паром. Таким образом, засухи, происходящие за время одного годо-урожая, воздействуют главным образом на жатву этого года и косвенно на жатву следующего года, скажем, засуха, отмечавшаяся в 1548—1549 гг., воздействует на урожай, который собирают в июне 1549 г., и косвенно — на урожай 1550 г. На цены же действие засухи сказывается часто с некоторым сдвигом, со смещением на один годо-урожай. Возьмем снова засуху 1548—1549 годо-урожая: она уменьшает урожай, который собирают в июне 1549 г., а также предложение зерна на рынке на протяжении следующих двенадцати месяцев (хотя при нормальных метеорологических условиях это предложение должно было бы преобладать над спросом). Раз засуха 1548—1549 гг. понизила урожай 1549 г., то логически должны подскочить цены на зерно в 1549—1550 годо-урожае. Следовательно, если исходить из календаря, построенного по годо-урожаям, засуха в Средиземноморье может сказываться на ценах того же года и, более вероятно, следующего года.
