История климата с 1000 года - [84]

Как показал Хойнкс на коллоквиуме в Обербюрглере, эти температурные различия действительно могут сказываться на ледниках через посредство разных факторов. Так, холодное пасмурное (и снежное в высокогорной зоне) лето способствует уменьшению таяния и тем самым благоприятствует увеличению площади ледников. Недостаточно интенсивная абляция на протяжении ряда гнилых летних сезонов вызывает через четыре, пять (до десяти) лет заметное продвижение языков, глубоко вспахивающих фронтальные морены и в крайних случаях поглощающих леса и даже некоторые селения.

Наши диаграммы, относящиеся к концу XVI столетия, не противоречат этим взглядам Хойнкса. Последовательный ряд гнилых летних сезонов совершенно четко выявляется на кривой дат сбора винограда (являющихся функцией гелиотермического индекса): это серия холодных летних сезонов 1592—1601 гг. — наиболее яркая черта климата XVI в. Она характерна для Франции (если судить по диаграмме XVI-16) и, возможно, распространяется на всю западную Европу (ее можно обнаружить по очень сходным срокам и в Англии и вплоть до Лапландии). В соответствии со схемой Хойнкса в результате похолодания, отмечавшегося с 1592 г. в течение 10 летних сезонов оледенение достигает максимума в 1598—1602 гг., то есть со сдвигом приблизительно шесть лет (XVI-34).

Следовательно, можно сказать, что для второй половины XVI в. характерна меньшая повторяемость теплых или солнечных весенне-летних сезонов. Это приводит к уменьшению абляции ледников и в значительной мере благоприятствует появлению тенденции к росту альпийских ледников.

Следует также снова упомянуть о зиме. По Хойнксу, очень снежные долгие зимы, во время которых усиливается питание ледников и создаются условия, благоприятные для аккумуляции, — основные факторы, способствующие агрессии ледников. Как же обстоит дело с такими зимами в XVI столетии? Рассмотрим последовательные диаграммы. Истон насчитывает семнадцать зим, которые современники считали теплыми, между 1500 и 1550 гг. и лишь шесть — между 1550 и 1600 гг. (диаграмма XVI-1). А между тем, как мы видели, количество документов по второй половине XVI в. увеличивается.

Аналогичным образом отмечается уменьшение числа теплых зим от первой половины XVI в. ко второй в Бельгии, Англии, на юге Франции (от XVI-2 до XVI-4). А целый ряд точных примеров указывает в то же время на уменьшение мягкости и заметно большую суровость зим во второй половине XVI в. Возьмем хотя бы типичный и уже упоминавшийся случай полного замерзания Роны на юге Франции, когда лед выдерживал пушки и повозки. Это происходило в 1556, 1565, 1569, 1571, 1573, 1590, 1595 гг. А в первой половине XVI в., когда объем информации значительно возрос, такое явление упоминается лишь один-единственный раз (1506 г.). Другое показательное явление — мороз, приводящий к гибели оливковые деревья, также свидетельствует о переходе через весьма низкий температурный порог. В средиземноморской части Франции такой мороз встречается во второй половине XVI в. (1565, 1569, 1571, 1573, 1587, 1595, 1600 гг.) чаще, чем в первой половине (1506, 1523 гг.) или в XX в. (1914, 1929, 1956 гг.).

Являются ли холодные зимы одновременно и снежными? Вполне возможно. Возьмем 1565—1574 гг. — одно из самых морозных десятилетий нового времени, поскольку Рона за эти годы четыре раза замерзала надолго, четыре раза гибли оливковые деревья (1565, 1569, 1571, 1573). Это суровое десятилетие было в то же время и снежным. Халлер в своем дневнике высказывается об этом совершенно определенно. В 1551—1560 гг. число дней со снегопадом по отношению к общему числу зимних дней с осадками в виде дождя или в виде снега в Швейцарии постоянно было менее 50% (диаграмма XVI-11). В отличие от этих лет, в 1564—1577 гг. (1577 г. дата окончания дневника Халлера) число таких дней стало значительно выше. Итак, на протяжении почти пятнадцати лет зимы в Швейцарии были очень снежными, и альпийские фирновые поля и ледники получали, вероятно, все это время усиленное питание. Это служит дополнительным объяснением совершенно определенно проявившейся тенденции ледников к экспансии (см. гл. IV), которая обнаружилась в Альпах с 1570—1580 гг. и достигла кульминации в конце века. Снегопады обильно питают ледники, которые к 1600 г, обрушиваются на некоторые селения Шамони и Гриндельвальда.

Как бы то ни было, но увеличение суровых зим, по-видимому, не представляет собой изолированного явления ни в географическом, ни в хронологическом отношении.

В Риге с 1550 по 1600 г. зима, символизируемая замерзанием порта, в среднем на девять дней продолжительнее, чем в XX столетии (1880—1950 гг.). То же самое наблюдается и в Японии [15а, стр. 48; 15г стр. 156—161]. С 1560 по 1680 г. озеро Сува замерзает каждый год, чего не происходит в современную эпоху. Кроме того, в 1560—1580 гг. морозы в Японии начинаются значительно раньше, чем в 1702—1950 гг. (XVI-6, XVI-7).

Последовательность суровых зим, которая отмечена в период после 1550 г., имеет эквивалент в более близкие к нам времена. Действительно, известно, что периоду теплых зим, столь отчетливо заметному по всем метеорологическим рядам умеренной зоны (между 1900 и 1950 гг.), предшествовал период более суровых зим (1840—1880 гг.). В этот период (как и в XVI в.) ледники были более развиты, чем в наше время [267]. Наиболее старые метеорологические ряды также раскрывают то обстоятельство, что в конце XVIII и в начале XIX в. зимы были заметно суровее, чем в первой половине XX в.