История кельтских королевств - [79]
Ирландские боги всегда изображаются прекрасными обликом и великолепно одетыми. У Луга золотой шлем, золотые доспехи и, кроме того, его знаменитый щит. Ранняя поэма использует фигуру "Луг щита, светлый sсal", то есть светлый призрак или дух, а в поздней саге "Судьба сыновей Туренн" он появляется с магическим оружием своего воспитателя Мананнана из Земли Обетованной. Самого Мананнана при его первой встрече с Фиахной Финдом сага описывает так:
"На нем был зеленый одноцветный плащ, и заколка из белого серебра в плаще на его груди, и сатиновая рубашка на его белой коже. Золотой обруч на его волосах и две золотые сандалии на его ногах".
И снова мы вспоминаем галлов, описанных Аммианом Марцеллином (XV, XII):
"…все они вообще опрятны и чистоплотны, и в тех областях, а особенно у аквитанов, редко можно встретить даже самую бедную женщину в лохмотьях…"[411]
Мы никогда не встречали, чтобы боги собирались в Тир Тайрнгире или Тир-на-нОк; но посещали эти страны вместе с королем Тары, наносящим туда временный визит. Эти посещения представляют собой нечто вроде мистерии. Одна из ранних ирландских повестей под названием Baile in Scail рассказывает, как легендарный король Конн Ста Битв был внезапно охвачен магическим туманом, когда он был на королевском валу Тары с тремя друидами и тремя поэтами. Сквозь туман к нему подъехал всадник, который взял его с собой в свой дом в крепости с золотым деревом у двери. В доме был бог Луг, необычайно высокий и прекрасный, а рядом с серебряным чаном, наполненным элем сидела прекрасная девушка, носящая имя "Власть над Ирландией". Из золотой чаши она разливает для Конна разные напитки; и когда Конн делает глоток, Луг, стоящий рядом, поочередно называет одного из потомков Конна, который будет править Ирландией, и Конн записывает их имена огамом на деревянных табличках. Наконец туман рассеивается, и Конн со своими спутниками оказываются в Таре[412]. Эта повесть символизирует притязания гойдельских правителей Тары на свое божественное право на власть — вероятно, здесь же содержится указание на то, что это божественное право происходит от культа, принесенного из-за моря и заменившего древних местных богов. Сходное приключение — мистерия, как мы можем его назвать, — случилось с внуком Конна, Кормаком мак Артом, однако в данном случае вместо Луга крепостью в Земле Обетованной правит Мананнан мак Лир. В этой повести Мананнан похитил жену, сына и дочь Кормака и отвез их в свой чудесный дом; однако когда он возвращает их Кормаку, он заявляет:
"Я говорю тебе, о Кормак, что до сего дня ни твоя жена, ни твоя дочь не видели лица мужчины с тех пор, как они были взяты от тебя из Тары, и что твой сын не видел лица женщины. Забери свою семью, — говорит воин. — Я Мананнан мак Лир, король Земли Обетованной, и для того чтобы ты увидел Землю Обетованную, я привел тебя сюда"[413].
Это мистерия в греческом смысле — провидение Земли Обетованной. В некотором роде это и речь в защиту своего образа жизни (apologia pro vita sua) Мананнана, однако в ней остается недосказанным все самое важное. Мананнан — единственный ирландский бог, который никогда не приобретал в литературной традиции полностью человеческого облика. Он всегда оставался духовной сущностью.
Это необычная история или ряд историй. Для разума современного человека из всех ирландских богов Мананнан наиболее далеко отстоит от представлений нашего мира. Не последний ли это след пифагорейской концепции самотождественности личности, занесенный в Ирландию из позднего средиземноморского мира через Галлию? Мы знаем, что друиды исповедовали такую философию в Галлии; и мы видели, что ирландская мифология тесно связана не только с мифологией галлов, но и с мифологией Уэльса и даже Шотландии. Это не изолированная мифология, а прекрасный цветок всего древнего кельтского мира.
Ирландская мифология, так же как и греческая, демонстрирует четкий водораздел между мифологией и религией. И в греческой, и в ирландской цивилизации религиозные культы в какой-то отдаленный период, должно быть, дали толчок развитию мифологии; но мифы совершили далекое путешествие во времени и иногда в пространстве от своих первоначальных культовых истоков. Они дошли до нас не как религия, а как литературные сюжеты. Уже не существует ни страха, ни почтения к древнейшим богам, и постепенно, по мере расширения этой пропасти и ослабления религии и веры, изображения этих богов окрашиваются легким юмором и даже грубыми шутками. Во второй битве при Маг Туиред Дагда, когда-то считавшийся "Господином Великого Знания", становится гротескным и нескладным стариком, "столь толстым и неуклюжим, что люди смеялись, когда он пытался двигаться". Он обладает котлом, в который входит 80 галлонов молока и столько же мяса и жира — целиком козьи, овечьи и свиные туши. Из всего этого для Дагды готовится каша. Его ковш велик настолько, что на нем могут поместиться мужчина и женщина. Однако, и это выглядит достаточно странным, подобные насмешки не затрагивают Луга и Мананнана. Они выделены в особый класс. Почему? Их красота и достоинство никогда не меркнут, как и великолепие их облика.
