История кельтских королевств - [12]
Хотя кельты Галлии и многое заимствовали от греческих и римских моделей, в монетах они также проявляли свой дар воображения и оригинальность. Монета Верцингеторига [илл. 15, VII] интересна по большей части именем, но монеты с колесничим и скачущими лошадьми [илл. 15, I, V и VI] и две другие, выбранные нами, в которых головы сливаются с орнаментом, — чисто кельтские по изображению.
Кельты поражали античных историков своей пылкостью и бесстрашием в битве, раздражительностью и сильным чувством чести, надменностью при победе и отчаянием, приводившим к самоубийствам, при поражении, любовью к орнаменту, праздникам, поэзии, admodum dedita religionibus, "преданностью религии". Аристотель в "Этике Никомаховой" говорит: "У нас нет слова для обозначения чрезмерно бесстрашного человека; может быть, такого можно назвать безумным или бесчувственным, который ничего не боится: ни землетрясения, ни волн, как говорят о кельтах" (III 7.7.). И Страбон цитирует историю из Птолемея о кельтских поселенцах на Адриатике, которые, когда Александр Великий спросил их, чего они боятся больше всего, ответили, что они боятся, как бы не упало небо. Катон Старший говорит о кельтах Цизальпийской Галлии: "Pleraque Gallia duas res industriosissime persequilur, rem militarem et argute loqui" — "У них две большие страсти — быть храбрыми в войне и хорошо говорить".
Из вырисовывающейся картины перед нами предстает храбрый и яркий народ, физически сильный и поразительно удачливый в ранний период. От Галатии в Малой Азии на северо-запад до Шотландии и на юг до Андалузии в III веке до н. э. можно было путешествовать, не покидая кельтской территории. И хотя это не была империя, но единое культурное пространство.
Якобсталь говорит, что кельтское искусство, во всем своем многообразии и даже несмотря на распространение на столь обширной территории, является единой культурой[45]. И он добавляет:
"Нам говорят, что галлы были храбрыми, драчливыми, жестокими, суеверными и красноречивыми: их искусство также полно контрастов. Оно привлекает и отталкивает; оно далеко от примитивности и простоты; оно изящно по мысли и технике, разработано и умно, полно парадоксов, беспокойно, загадочно неоднозначно; рационально и иррационально; мрачно и темно — далеко от человечности и прозрачности греческого искусства. И все же это действительно стиль, первый большой вклад варваров в европейское искусство, первая большая глава в непрестанных контактах южной, северной и восточной сил в жизни Европы".
Таковы были предки народов, появившихся на арене истории в первых веках христианской эры под именем бриттанов и гибернов, бриттов и ирландцев.
Глава 2.
История и география Британских островов до конца Римского периода
До нас не дошло письменных материалов, рассказывающих о захвате Британских островов кельтскими племенами, но мы можем составить некоторое представление об этом периоде и о распределении этих племен по данным их языков, археологическим раскопкам и произведениям греческих и римских авторов. О некоторых лингвистических данных мы кратко упоминали в главе 1. Мы видели, что в доисторические времена кельтоязычные народы пришли на Британские острова откуда-то из Центральной Европы; очевидно, это переселение происходило последовательными волнами, не совсем ясно когда, но, вероятно, не позднее начала II тысячелетия до н. э. Древнейшая ветвь этих, языков, называемая современными учеными гойдельской (или Q-кельтской), до сих пор сохранилась в Хайленде и на Западных островах (Гебридах) в Шотландии, а также в Ирландии и на острове Мэн; поздняя ветвь, обычно именуемая бриттской, к которой изначально относился и галльский язык, сохранилась в Уэльсе и Бретани. На бриттском языке раньше говорили и на юго-востоке Британии, что отразилось в названиях гор, рек и лесов. Сохранение бриттского в Бретани объясняется ее колонизацией из Западной Британии в V и VI веках, к чему мы вернемся позже.
Древнейшим названием, которое классические авторы обычно использовали для обозначения Британских островов, является "Претанские острова". Именно под этим именем они появляются у Пифея в конце IV века до н. э. и у позднейших писателей — Полибия, Страбона, Авиена. Эта форма предполагает имя населения
