История Израиля. От Войны за независимость до Шестидневной войны - [80]

В своей антиизраильской кампании сирийское правительство готово было столь же решительно использовать и палестинских беженцев. В сущности, это решение было принято уже на арабской встрече в верхах в январе 1964 г., где палестинцам было формально разрешено "внести свой вклад в освобождение родины и решение ее судьбы”. Спустя несколько месяцев в иорданской части Иерусалима была созвана Ассамблея палестинских арабов, на которой была образована Организация освобождения Палестины (ООП). Ее целью было провозглашено уничтожение Израиля с помощью сформированной "Палестинской освободительной армии”. Дабы обеспечить себе контроль над этой потенциальной партизанской вольницей, Насер предоставил в распоряжение ООП сектор Газу и Синай. "Освободительная армия” рекрутировала новобранцев из палестинских беженцев, рассеянных по всему арабскому миру (но в основном из лагерей в секторе Газа), а свой бюджет пополняла за счет арабских стран и налога, которым были обложены сами палестинцы. Хотя поддержка ООП, по-видимому, была повсеместной, основную помощь ее новоизбранный лидер, бывший адвокат из Акко Ахмед Шукейри получал от социалистических правительств Египта и Сирии, в благодарность за что поносил "реакционные” режимы Иордании, Саудовской Аравии и Туниса. Те, в свою очередь, поощряли заговоры против Шукейри, и в феврале 1967 г. руководитель ООП был ранен, а вся организация была временно парализована фракционными дрязгами.

Еще более радикальная палестинская группировка под названием Ал-Фатх возникла за несколько лет до того в среде бывших сторонников иерусалимского муфтия. Разочарованные пассивностью арабских правительств и пустыми резолюциями по палестинскому вопросу, которые ежегодно принимались Лигой арабских стран, руководители Ал-Фатха потребовали немедленно предпринять военные меры для "освобождения родины”. После 1965 г. эта организация стала все более подпадать под влияние воинственного баасистского режима в Дамаске. Сирийцы предоставили ей возможность совершать рейды в Израиль из демилитаризованной зоны и экипировали необходимым вооружением.

Беспокойство Москвы

Как ни странно, в конечном счете на позицию Насера повлияли не сирийские, а советские действия. В первые годы после Синайской кампании политика СССР на Ближнем Востоке не претерпела серьезных изменений. Постепенно, однако, стала ощущаться нарастающая поддержка Москвой арабской, а особенно египетской и сирийской позиции. Частично это отражало советскую озабоченность ослаблением социалистических режимов в других странах Азии и Африки (падение Бен-Беллы в Алжире, Сукарно в Индонезии и Нкрумы в Гане). Не менее зловещим представлялось Москве и появление в арабских столицах многочисленных китайских представителей. В этой ситуации русские видели только один выход — попытаться превзойти всех других в поддержке арабского "национально-освободительного движения”. Насер готов был пойти Советам навстречу. В 1966 г. он подписал с Москвой договор, согласно которому русские получили доступ к портам на Средиземном и Красном морях и три египетских аэродрома. В обмен Москва обязалась увеличить поставки оружия и предоставить военных специалистов.

Еще один решающий сдвиг произошел в феврале 1966 г., когда власть в Дамаске захватила экстремистская фракция партии Баас. Подталкиваемый своими российскими покровителями, новый сирийский режим включил в состав кабинета двух коммунистов, направил в Москву на "курсы молодых руководителей” несколько своих лидеров помоложе и национализировал значительную часть частных предприятий, что покрупнее. Сирия явно встала на путь превращения в первое коммунистическое государство в арабском мире, и это внушало Советам уверенность, что они получили там еще более надежную базу, чем в Египте.

Стремясь любой ценой сохранить этот свой ближневосточный плацдарм, русские несколько раз в довольно резкой форме намекнули Израилю на возможность "тяжелых последствий” в случае его "провокаций” против Сирии. А 21 апреля 1967 г., через две недели после того, как ВВС Израиля сбили шесть сирийских "мигов”, заместитель советского министра иностранных дел Яков Малик совсем уже грубо предостерег израильтян, что они подвергают риску "само существование своего государства”. Это была самая зловещая угроза со времен Синайской кампании. Нов этот момент вряд ли уже можно было сомневаться в том, что непрерывно ухудшающаяся ситуация на границе чревата серьезной опасностью. Рейды Ал-Фатха все учащались, и всякий раз террористов сопровождало все возрастающее число солдат регулярной сирийской армии. Уже в январе 1967 г. премьер-министр Эшкол вынужден был открыто предупредить сирийцев: "Я не могу исключить возможности, что у нас не останется иного пути, кроме превентивных действий”. Воздушный бой 7 апреля мог рассматриваться как предзнаменование еще более суровых акций возмездия. Впав в панику, сирийцы двинули свою тяжелую артиллерию прямо в демилитаризованную зону, и израильтяне ответили на это приведением в боевую готовность своих войск на севере. Наконец, 11 мая Иерусалим информировал Совет Безопасности, что в случае продолжения сирийских провокаций Израиль "сочтет себя вправе прибегнуть к самообороне”. И в этот-то момент, глубоко обеспокоенные безопасностью их излюбленного арабского протеже, русские совершили самую пагубную со времени своего вмешательства в ближневосточные дела ошибку. 12 мая советский посол в Каире телеграфировал в Москву: "Сегодня мы передали египтянам информацию касательно концентрации израильских войск на северной границе для внезапного нападения на Сирию. Мы рекомендовали правительству ОАР предпринять надлежащие шаги”.