История иудаизма - [112]

В некоторых общинах литургическое чтение Торы по-прежнему сопровождалось, как и во времена Второго храма, последовательным переводом ивритского текста на арамейский язык. Арамейские таргумы (некоторые — с многочисленными комментариями к переведенному оригиналу) продолжали использоваться на протяжении по крайней мере половины 1-го тысячелетия; в конце концов около V века отдельные таргумы были приведены к окончательному виду и приняты различными общинами. Так, в Вавилонии использовался Таргум Онкелоса; ряд различных таргумов известен и в Палестине — один из них, сохранившийся в единственной рукописи, был открыт лишь в 1956 году в Ватикане.

Разъяснением текста занимался даршан, или «толкователь»; Вавилонский Талмуд называет даршаном члена общины, на которого была возложена обязанность читать проповеди по субботам и праздникам. Некоторые примеры библейской экзегезы, сохраненные раввинистической традицией со времен поздней античности, как представляется, были созданы для произнесения в синагоге. Таков, вероятно, цикл мидрашей палестинского происхождения «Псикта» (арам. букв. «отрывок», «стих»), где истолковываются отдельные стихи из Пятикнижия и Пророков; этот текст существует в двух версиях (одна из которых была, судя по всему, создана в основном в V веке, а вторая — в IX) и следует календарному циклу, начиная с Рош ѓа-Шана. В «Псикте» содержатся и законодательные толкования стихов, и притчи, служащие целям проповеди. В качестве аргументации один библейский стих обычно сопоставляется с другим:

«Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый руками будет больше и больше утверждаться» (Иов 17:9). «Праведник» — это Пресвятой, о ком сказано: «Ибо Господь праведен, любит правду» (Пс. 11:7); «и чистый руками» — тоже Пресвятой, о ком сказано: «Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния» (Ав. 1:13); «будет больше и больше утверждаться» — опять же Пресвятой, который утверждает силу праведников, чтобы они могли исполнять Его волю. Другое мнение: «Праведник будет крепко держаться пути своего» — относится к Моше, о ком сказано: «исполнил правду Господа и суды с Израилем» (Втор. 33:21)[85]… Рабби Азария со слова рабби Йеѓуды бар рабби Шимона говорил: «Когда праведники исполняют волю Пресвятого, они укрепляют силу Всевышнего» [13].

Община, для которой была разработана вся общественная литургия, состояла преимущественно из мужчин; неизвестно, ходили ли женщины в поздней античности в синагогу вообще. Однако в средневековых синагогах уже нередко предусматривалась женская часть, которую отделяла от мужской символическая преграда (мехица). В позднем Средневековье в Провансе женщины наблюдали за службой через решетку в потолке помещения, расположенного под самой синагогой. В Германии женщинам для молитвы отводилась отдельная комната рядом с мужской. В мусульманских странах для женщин обычно не было предусмотрено отдельного помещения, но они могли следить за службой снаружи через окно [14].

Община, построившая синагогу для совместной молитвы, часто брала на себя и устройство других необходимых культовых сооружений, которыми могли пользоваться все ее члены, — например, бассейнов для очищения после ритуального осквернения. Нам неизвестно, кто строил многочисленные ритуальные бассейны (миквы) в еврейских поселениях в Палестине IV–VI веков и кому они принадлежали. Многие из них — вполне возможно, и большинство — могли быть частными. Но в целом ряде стран средневековой Европы бассейны для ритуального омовения были собственностью общин и считались необходимым условием религиозной жизни, особенно важным для очищения женщин после менструации и родов. Некоторые европейские общины, например в городе Шпайере в XII веке, тратили значительные средства на грандиозное архитектурное оформление миквы [15].

К периоду раннего Средневековья общины также стали считать своим религиозным долгом приобретение участка земли под еврейское кладбище и уход за могилами. В Палестине III века Мишна обязывает общину помечать могилы во избежание нечаянного осквернения. А в Вавилонском Талмуде впервые формулируется принцип, согласно которому желательно быть похороненным рядом с праведником, а следовательно, с одним из собратьев-евреев:

Ибо р. Аха бен Ханина говорил: «Откуда выводится, что злодей не может быть похоронен вместе с праведником?» — Из стиха: «И было, что, когда погребали одного человека, то, увидев… полчище, погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своем коснулся костей Елисея, и ожил, и встал на ноги свои»… И как не хоронят злодея рядом с праведником, так и ужасного злодея не хоронят рядом с тем, чьи злодеяния умеренны. Тогда не возникает ли нужда в четырех кладбищах? Обычай гласит: не больше двух.

Аналогичные представления, вероятно, лежат в основе обычая, имевшего место с III по VI век в Бейт-Шеариме (Нижняя Галилея): останки умерших приносили издалека в оссуариях, чтобы похоронить рядом с прославленными раввинами. У евреев диаспоры, желавших быть похороненными рядом с собратьями по вере, было в обыкновении приобретать для этой цели определенные участки земли; таковы еврейские катакомбы Рима (использовавшиеся для захоронений с III по V век) и катакомбы Венозы — города на юге Италии, в Апулии (их использовали с IV по VIII век). Кладбище само по себе не считалось освященной землей, но к раннему Средневековью еврейские общины и в христианских, и в мусульманских странах покупали земельные участки под общинные захоронения. Среди наиболее ранних примеров кладбище в Вормсе, известное с X века [16].